Марина Юденич - Дата моей смерти

Без особой надежды поднимаю руку.

Но машина замедляет ход и тормозит прямо передо мной, нарядно поблескивая в свете уличных фонарей ярким корпусом.

Водитель предупредительно распахивает дверь.

Он молод, симпатичен и даже на первый, беглый, взгляд одет стильно.

Салон его нарядной машины источает достаток и благополучие, вместе с ароматом тонкой кожи и модного прафюма.

На обычного частника, зарабатывающего извозом на жизнь или нахального « бомбилу» из бывших таксистов, он не похож.

И мне вообще непонятно, зачем понадобилось ему тормозить на пустой промозглой улице, чтобы подобрать странного вида особу возле кладбищенских ворот.

Однако, все объясняется довольно быстро.

Благополучный симпатяга ко всему еще и просто хороший, добрый человек, и потому не прочь подвезти явно замерзшую и смертельно усталую женщину, но лишь в том случае, если им окажется по пути.

Он сразу прямо заявляет об этом, предваряя мой вопрос, и улыбаясь открытой, славной улыбкой — Если, на Фрунзенскую или где-то рядом — прошу — Нет, мне на Чистые пруды…

— Сожалею. Но времени в обрез… Могу довезти до перекрестка, там шансов больше.

— Давайте до перекрестка — уныло соглашаюсь я. Мысль снова остаться в одиночестве на пустой ледяной улице под кладбищенским забором, который тянется еще довольно далеко вдоль мостовой, ввергает меня в панику. К тому же, я должна, я просто обязана попасть домой как можно быстрее.

В машине расслабляющее тепло и тихая приятная мелодия струится из динамиков. Уютное кресло, принимает меня в свои ласковые кожаные объятия, а любезный водитель деликатно молчит, но косится на меня с явным сочувствием: он понимает, откуда я только что вышла.

Внезапно мне в голову приходит очередная необъяснимая идея.

— Вы сказали, что едете на Фрунзенскую? — переспрашиваю я у своего спасителя — Совершенно верно. В район Дворца Молодежи, если быть совсем уж точным — Знаете что, тогда высадите меня в начале Комсомольского проспекта, возле церкви. Знаете, такая нарядная, маленькая…

— Конечно, знаю. Там, по-моему Лев Толстой венчался или кто-то из великих? Да?

— Да, Толстой, вроде бы. Верно. Так довезете?

— Ну, конечно. — он внимательно смотрит на меня и тихонько понимающе вздыхает. Более на протяжении всего пути мы не сказали ни слова, за что я безмерно благодарна этому симпатичному человеку, кем бы он ни был Потому, что он понял про меня, не все разумеется, но очень многое.

Я же, пользуясь тишиной и баюкающим покоем легко бегущей машины, размышляю над очередным своим странным решением.

Конечно, этот храм был, в некоторой степени, нашим с Егором, хотя мы и не были его прихожанами а строгом смысле этого слова.

"Но обращаться к Господу, затеяв такое? — мысленно корю я себя, однако тут же себе возражаю — А к кому же еще мне обращаться на этом пороге? И разве не говорили мы с Кассандрой об истинной доброте и подлинном милосердии Господа, являющего милость свою и праведникам, и падшим?

"И потом — эта мысль окончательно укрепляет меня в моем решении — мы ведь с Егором хотели когда-то венчаться в этом храме… " — у меня не хватает слов, чтобы ее закончить, но сердце мое понимает, что я имею в виду, и бьется радостно, оно сейчас рвется в храм, мое несчастное сердце.

Так могу ли я отказать ему в этой последней малости?…

Он высаживает меня прямо у храмовой ограды и, категорически отказывается от предложенных денег — Спасибо — только и говорю я ему на прощанье — Не на чем — весело отвечает он мне, и вдруг резко посерьезнев, от чего сразу кажется старше, добавляет — Держитесь. Нет в жизни безвыходных ситуаций, я точно знаю.

— Кроме смерти — не удержавшись, отвечаю я, и глаза его становятся совсем серьезными, мне кажется даже: после моих слов, в них всплеснулась какая-то давняя боль.

— А это — к нему — он кивает головой в сторону распахнутых ворот храма.

— Только к нему. И никак иначе.

Машина, легко сорвавшись с места, уносится в сияющий огнями широкий коридор Комсомольского проспекта, а я спешу к храму.

Слава Богу, окна его еще светятся мягким светом сотен мерцающих свечей, значит, служба еще не окончена.

Под сводами храма многолюдно.

Возможно, что сегодня какой-то церковный праздник, а быть может теперь здесь всегда так.

Большое скопление людей всегда действует на меня угнетающе. Не любила я прежде и многолюдных молений, всегда стараясь выбрать такое время для молитвы, когда в церкви поменьше народу.