Пол Теру - Коулун Тонг

Он имел в виду пресловутый миллион фунтов, но Чеп мог думать только о Мэйпин. Почему она не подошла к телефону?

— Мама, я волнуюсь, — сказал Чеп.

Бетти стиснула его горячую руку и сказала:

— Да ладно, она объявится. — В ее голосе звучала уверенность. Она посильнее сдавила его руку. — Если сейчас мы не уедем, сделка сорвется. Никаких денег не получим. Но тут не только в деньгах дело. Ты же слышал, что он сказал.

— Поверните налево! — завопил Чеп.

Команда прозвучала так убедительно, что шофер немедленно повиновался, и машина с бешеной скоростью понеслась по Ватерлоо-роуд.

Монти, тронув шофера за плечо, сказал:

— Кай Так в другой стороне, Алекс.

— Босс? — переспросил шофер.

— Алекс не туда поехал, — пояснил Монти Чепу.

— Мне надо кое-что взять на фабрике. Это не займет и минуты.

Подавшись вперед, Чеп говорил столь настойчиво, что шофер выслушал его просьбу и исполнил. До «Империал стичинг» было недалеко — из-за домов уже выглядывала вывеска на крыше фабрики. Чеп указал шоферу дорогу. Улицы в этот воскресный день были почти пусты, и пока Монти протестовал, машина уже подкатила к главной проходной.

Выскочив из автомобиля на ходу, Чеп начал возиться с замком на двери фабрики. По тому, как выглядело здание, по бесстрастной пустоте окон, отражающих небо, Чеп догадался: внутри ни души.

Протиснувшись в дверь, он не стал тратить время на ожидание медленно опускающегося лифта, а побежал вверх по лестнице, грохоча ботинками, беспрестанно крича: «Мэйпин! Мэйпин!» Подтягиваясь на перилах, он поднимался с этажа на этаж, с одной лестничной площадки на другую. Экспедиция, галунный цех, склад, упаковочный, швейный, закройный, бывший отделочный и бельевой — давно закрытый — и, наконец, помещения дирекции. Он все время кричал: «Мэйпин, Мэйпин!»

Никаких примет присутствия Мэйпин, никаких примет, что она вообще тут была, только пустота, неподвижность и застывшая в воздухе пыль, утихшие швейные машинки, умолкшая музыка труда — от всего этого чудилось, будто фабрика населена душами ушедших работников, будто здесь покоятся мертвые кости. Кости — и прах. Легкая вибрация все еще висела в воздухе, похожая на эхо после оглушительного звука, финального звука соло — Чеп почти что расслышал последний доступный уху печальный отголосок громового удара в гонг.

Чувствуя, как этот тихий звук ускользает, Чеп выкрикнул имя Мэйпин и ужаснулся, когда оно тоже съежилось до слабого эха среди всех этих равнодушных машин. А затем медленно спустился по ступенькам.

— Мама, — выдохнул Чеп в машине. Ему хотелось плакать.

— Возьми себя в руки, Невилл, — произнес Монти.

Они въезжали в аэропорт Кай Так. Машина плавно поднималась по пандусу. Монти тоном знатока рассуждал о будущем, о новом аэропорте в западной части Коулуна, о новом шоссе и эстакаде, об осваиваемых землях и активных инвестициях. «На будущий год, на будущий год», — повторял он. «На будущий год».

— Я за всем прослежу, — заявил он.

Чеп совсем расклеился. У регистрационной стойки он раскрыл телефон и начал нашептывать в него мольбы и просьбы, звонил то к ней домой, то на фабрику; без конца набирал номер и во время досмотра багажа, и шагая по кишке, соединяющей здание аэропорта с самолетом; даже на борту лайнера, опустившись в свое кресло, Чеп не переставал твердить: «Возьми трубку, Мэй!»

— Наверно, ей подвернулся какой-то другой вариант, — сказала Бетти. Держа в левой руке бокал джина с тоником, она рылась пальцами правой в тарелочке с подогретыми орехами-ассорти. — Вот черт, у меня миндаля больше нет.

Они поднялись в воздух. Сидя бок о бок в резко набирающем скорость самолете, они почувствовали, что мотаются туда-сюда над городом; вскоре самолет начал раздвигать крыльями тучи.

— Может, она передумала, — сказала Бетти.

Почему она так уверена? Почему не проявляет никаких эмоций, никаких сомнений? Почему, ничего не спросив, выслушала зловещие подробности кончины мистера Чака? Казалось, ничто из случившегося не было для нее сюрпризом.

Чеп весь одеревенел. Его подташнивало, под ложечкой сосало от страха, от холодного ужаса. Ни дать ни взять дизентерия.

Он что-то лепетал, но почти невнятно. Не выпуская из рук сотового телефона, пытался выговорить: «Мэйпин».

В прорехах между плотными облаками он увидел город в пыльной сумеречной дымке: Коулун Тонг со всеми его сияющими вывесками, частую решетку красных улиц. Тут самолет, совершив вираж, взмыл над белоснежным облачным ландшафтом, настоящим морем пены, бескрайней Арктикой.