Эдуард Овечкин - Акулы из стали

– Ну наконец-то. Хоть поживу в своё удовольствие. Доча! Папа с моря вернулся!

Шутила, конечно. На удивление дружная семья у них была. Я даже иногда им завидовал.

А ещё – товарищи. Они постоянно гибнут и умирают. Они горят, тонут, калечатся или сжигают свои внутренности палёным спиртом. Или просто падают с груши и разбивают себе голову, когда собирают урожай в долгожданном и редком летнем отпуске. Но таких товарищей, которых я приобрёл на флоте, я больше не встретил ни разу за всю свою жизнь. Мы всё делали вмести: перевозили друг друга с квартиры на квартиру, скидывались едой для тех, у кого были дети, веселились, горевали, воевали, ели, курили, ходили по бабам в Северодвинске и Оленьей Губе… Дружба наша была непрерывной, круглосуточной и безвозмездной. Могли бы и умереть вместе, но нам повезло.

Где же тут Романтика? Вы не поверите, но в КАЖДОМ СЛОВЕ. В конце концов, морской волк понимает, что все его представления о морской романтике были смешны своей наивностью и примитивностью. На самом деле всё гораздо красочнее и грандиознее.

Тяжёлая мужская работа, лишения и Смерть за плечом приносят в его жизнь такую Романтику, о которой он и мечтать не смел. Настоящую, если вы понимаете, о чём я. Не каждый, конечно, может это выдержать.

Но кто смог, тот меня поймёт.

Столкнулся тут несколько раз с каким-то непонятным недопониманием того, что все офицеры военно-морского флота – это люди с высшим образованием. И ещё больше люди не понимают, как офицеры его получают-то, если они вроде на службе всё время, и откуда у них тогда дипломы берутся государственного образца. Сейчас расскажу вам одну историю, вспомнилось тут.

Офицеры не сразу рождаются офицерами, а обычными, на первый взгляд, детьми. Потом они растут – как все, ходят в школу и даже, может, и не сразу хотят стать военными, а тем более моряками. Как все нормальные дети мужского пола, они сначала хотят стать космонавтами или пожарными, а потом юристами или программистами, а может быть, и вовсе директорами заводов. А потом они начинают читать всяких капитанов Бладов, смотреть фильмы про секретные фарватеры. И в их не заматеревших ещё душах начинает зреть Мечта, обильно сдобренная неуёмной юношеской фантазией, и вырастает она до каких-то невиданных масштабов и приводит в военное училище. В военно-морское, конечно, если романтика прямо из всех щелей сквозит, даже тех, которые прикрыты нижним бельём и шапкой.

В военно-морском училище эти дети сразу начинают служить и учиться одновременно. То есть особенно в первые два года из пяти (а четырёхлетнее высшее образование мы в расчёт брать не будем, как неполноценное для нормальной жизни) курсанты живут примерно как солдаты в армии, с той только существенной разницей, что «солдат спит – служба идёт», а курсант в это время ещё с головой окунается в получение высшего образования. Высшая математика и всё прочее складывается со стояниями в караулах, уборкой территорий, учениями и даже чисткой картошки. Вот, например, заступаете вы на дежурство в хозяйственный взвод. Естественно, идёте туда только после того, как у вас закончились все занятия и прошла самостоятельная подготовка, то есть поздно вечером. И приходит вас в скользкую кафельную комнату пятнадцать человек, а вас там ждёт пара тонн картошки, которую нужно начистить на всё училище на завтра. А машина для чистки картошки почти всегда не работает.

Ну, картошке-то всё равно, вы же понимаете, она лежит в предвкушении ласк юношеских ладоней и сама себя чистить не собирается абсолютно. И вот садитесь вы кружком с ножиками на стульчики, ставите лагуны и начинаете. Сначала, конечно, даже весело. В магнитофоне играет группа «Кино», вы травите анекдоты и тренируетесь подкалывать друг друга за малейшие проступки и неловкие ситуации. Но это первых часов пять-шесть. Потом, конечно, становится грустно, скучно и хочется спать даже больше, чем ебаться (уж простите, но более подходящего по глубине трагизма сравнения тут и не подобрать). И так продолжается до шести утра, например, а один раз до полвосьмого даже было.

И что, вы себе думаете, делают эти юноши дальше? А я вам скажу – идут на занятия, а первые две пары у них высшая математика. И вот приходит к ним в класс маленькая сухонькая пожилая женщина, которая так-то преподаватель высшей математики с какой-то там учёной степенью, и смотрит на них из-под своих очков, и видит пятнадцать зомби с красными глазами и бледными лицами, и спрашивает у старшины класса: