Маша Трауб - Моя бабушка – Лермонтов

— Играете? — переспросил он, зажимая в кулаках черную и белую пешки.

— Нет, не сейчас. Я свою мать ищу. Здесь ее видели в последний раз. Уже три дня от нее ни слуху ни духу.

— Ну какая? — Мужчина ее будто не слышал и держал перед ней кулаки. Мама показала на правый, и ей достались черные.

— Уверены?

Мама махнула рукой, мол, все равно.

Она играла в шахматы, сначала черными, потом белыми, потом снова черными. С этим мужчиной, его внуком, с другим мужчиной. Мама обыграла даже милого старичка, считавшегося символом шахматного клуба и его лучшим игроком, и тот расстроился и восхитился. Мама играла на автомате.

— Вы не любитель, — заметил старичок.

— Нет, — призналась мама, — мастер.

— Вы играете… как бы это сказать… странно.

— Я играла за еду. Нам призы едой выдавали.

— Вы могли бы сделать блестящую карьеру.

— Может, в покер? В покере я бы точно сделала блестящую карьеру.

— Что у вас случилось?

— С чего вы взяли, что у меня что-то случилось?

— Вы так играете. С болью. У вас все партии — с болью и преодолением. Вы выбираете самые трагические дебюты и играете так, будто вам нечего терять. Если бы вам было шестнадцать, я бы сказал, что вы — непуганый игрок, но вам не шестнадцать. Значит, вам больно. Возьмите платок.

Старичок выдал маме, которая уже хлюпала носом и терла глаза, свой носовой платок, идеально отглаженный, накрахмаленный.

— А у вас чудесный галстук, — ответила мама, — и платок. Моя мама любит мужские платки. Спасибо. Мама никогда женскими не пользуется. Только мужскими. В крупную клетку. Странно, да?

И она рассказала старичку, что пропала ее мама. Была здесь, в парке, и куда делась — неизвестно.

Старичок обрадовался, собрал доску и убежал. Через несколько минут вернулся с шашлычником — тогда в парках еще жарили шашлыки на мангалах, и они были невероятно вкусными.

— Ашот ее видел! — объявил мужчина. — Ашот, скажи.

— Видел, — подтвердил Ашот, — стояла, потом ушла. Ты ела сегодня?

Мама вспомнила, что сегодня не ела. Ашот уже выкладывал перед ней на тарелку мясо с шампура, который держал все это время на изготовку.

— Не буду, не хочу, с кем она ушла? Одна? — Мама дернулась, попыталась уйти, но весь шахматный клуб загалдел, и ее усадили есть шашлык.

Мама поняла, что если она хочет получить хоть какую-то информацию, то надо сесть и съесть шашлык. Она откусила кусок и не заметила, как уплела всю тарелку.

— Не волнуйся, — сказал Ашот, — она с хорошими мужчинами ушла. Их было трое. Или четверо. Нет, трое. Точно. Очень уважаемые люди, очень вежливые. Сразу видно — герои войны. Они к твоей матери так уважительно относились, один ей руку целовал. Они на такси уехали.

— Откуда вы знаете, что на такси? — У мамы загорелись глаза. Есть след.

— Как откуда? Так их Славик повез. Он тут всегда стоит и всех отвозит.

— Как найти этого Славика?

— Зачем искать? Он здесь.

Подошел молоденький парнишка и сказал, что довез троих мужчин и одну женщину на вокзал. Взял по счетчику, потому что уважаемые люди, ветераны. Вообще брать с них не хотел, но один мужчина настоял. Что женщина? Смеялась, все было хорошо.

— На какой вокзал? — прошептала бабушка.

— Так на Казанский, — ответил Славик.

Мама на Славике поехала на Казанский вокзал, но там не удалось ничего выяснить. Шофер довез маму до дома.

— Вы звоните, если что, — он записал ей номер телефона, — а так — я всегда у парка.

Мама вошла в квартиру и села на табуретку. Она не знала, что делать дальше. В квартиру тут же ворвалась тетя Люся с телеграммой.

— Вот, пришла! Я мусор выносила! Представляешь? Если бы не вышла, то все! Заставила почтальона мне отдать! Читай! Я ничего не понимаю! — орала тетя Люся.

Мама прочла телеграмму. В том, что она была от бабушки, не приходило в голову сомневаться.

«Гостиница тчк Корвалол тчк Деньги»

Мама тут же побежала в сберкассу, где сняла все сбережения, потом — в ближайшую аптеку, где скупила весь имевшийся запас всех имевшихся сердечных препаратов, а потом дошла до почты. Там она объяснила, что потеряла мать, что уже трое суток от нее нет никаких известий и теперь вот, — эта телеграмма без обратного адреса. Работницы почты через лупу разглядывали печать и выяснили город отправления — Минеральные Воды. Мама поехала на вокзал, где, по счастью, у нее работала знакомая в билетной кассе.

— Ничего нет. — Она развела руками.

— Да как угодно, хоть в товарном вагоне, — умоляла мама.

— Ну нету! — развела руками знакомая. — Надо лететь. Полетишь?