Александр Тарнорудер - Остановить песочные часы

В пятницу вечером многочисленные родственники Меира, человек тридцать или больше, собираются на традиционную субботнюю трапезу. В этот раз это происходит в доме моей свекрови, чему я даже рада, потому что можно будет не торопясь собрать все вещи и вернуть детей домой. Разговоры вертятся вокруг несостоявшейся (или отложившейся, как настаивает Меир) сделки о продаже продукта жизнедеятельности еврейских мозгов в Америку. Мой муж, как водится, ввязывается в горячие споры со стремящимся к нулю результатом. Он подходит к проблеме чисто философски, как математик, для которого проблема состоит исключительно в адекватности доказательства. Суть решения Комиссии по Торговле (или FTC) в том, что оригинальная разработка израильтян, добавленная к продукции всемирно известной фирмы, создает новое качество, делающее эту фирму монополистом. Меир рвется в бой и берется, как дважды два, логически доказать, что предложенное изобретение всего лишь оптимизирует то, что уже давно существует. Есть еще два варианта: пойти на компромисс и согласиться с многочисленными «если-если», сделав ребенка ущербным до дебильности, или продаться конкурирующей фирме. И то, и другое приведет к резкому падению продажной цены. Меир предлагает подавать апелляцию и бороться до конца, что неминуемо затянет процесс и в итоге может обернуться полным крахом и потерей абсолютно всех инвестиций. Это его детище, и он не хочет рубить по живому или отдавать ребенка в дом, где к нему с гарантией отнесутся плохо. Он готов рискнуть всем, но владеет всего четырьмя процентами акций, и к тому же не вложил ни цента из своих денег. А те, кто вложил, имеют на руках контрольный пакет и могут решать за всех.

Чего тут не понять, это даже не покер, в который меня столько раз безрезультатно учили играть. Вкладчики хотят любой ценой вернуть инвестиции, а остальное их не интересует. С прискорбием отмечаю, что публика делится на два лагеря: «тупые американцы» и «все равно, это хорошо для евреев». Бедный Меир, мне так жалко его усилий что-то доказать и объяснить. Одно лишь меня радует, что мою скромную персону оставили в покое.

Разогнать спорщиков может только умопомрачительный запах жареного мяса. Здесь тоже не обходится без громогласных стычек двух кланов: запеченная в духовке баранья нога супротив приготовленного с восточными специями кебаба. Хотя мои предпочтения склоняются к ноге, которую моя свекровь готовит бесподобно, я спешу отведать кебаба, пока не остыл. Мангал отдается во владение детей, которые принимаются класть на угли все, что попадется под руку. Шум неимоверный, я даже не понимаю, как в таком гвалте умудряюсь услышать слабый писк мобильника.

«Спасибо за все, было слишком поздно. Илана.»

Свет меркнет на мгновение. Я закрываю лицо руками, но не могу сдержать слезы. Какое там, слезы, меня уносит селевой поток или сорвавшаяся со склона лавина, с которой я не в силах бороться. Меир бросается ко мне и смотрит на экран телефона. Он поднимает меня со стула и прижимает к груди.

— Девочка умерла, — произносит он в образовавшейся тишине.

— Следовало ожидать, — слышу за спиной голос свекрови, — я с самого начала говорила, что не стоит понапрасну так рисковать своим здоровьем.

Вцепляюсь в Меира мертвой хваткой. Я боюсь, что не выдержу и схвачу что-нибудь острое, попавшееся под руку. Он подхватывает меня на руки и уносит в дом. Снаружи доносятся голоса родственников, вновь разделившихся на два лагеря. Им не важно, о чем спорить: продажа фирмы за полмиллиарда долларов или способ приготовления мяса, или…

Я отдаю себе отчет в том, что не способна адекватно реагировать на события, и остатки логики в моей голове говорят мне, что надо оставить Дану и Мааян погостить здесь еще пару дней. С другой стороны, мне неприятен сам факт пребывания в этом доме, и не хочется, чтобы мои дети находились в такой атмосфере.

Звонит мобильник.

— Ну какой еще козел!! — ору со всей мочи.

Меир берет трубку, смотрит на экран и передает ее мне. Профессор из Шнайдера.

— Шабат Шалом, Далит!

— Шалом Шабату! — отвечаю по старой армейской привычке. [1] Игра слов: «Шабат Шалом!» — традиционное еврейское приветствие, используемое исключительно в Субботу, знаменующее Субботний отдых и отличие этого дня от всех остальных дней. «Шалом Шабату!» — дословно: «Прощай, Суббота!» — ироничная присказка военнослужащих срочной службы, которые не получают в конце недели увольнения и остаются на военной базе на выходные.