Вионор Меретуков - Меловой крест

— Кому она нужна, твоя магия?..

— Кому-то нужна…

— Большинство писак обходится без всякой магии…

— Так то писак… А настоящего писателя без этого не бывает… Магия слова! Вот у тебя и у нашего бестолкового, бессмысленного Алекса вдруг обнаружились подлые таланты. Ты, уподобившись средневековой ведьме, промышляешь колдовским сглазом, Алекс же летает по ночам, как сова или филин какой… прохожих пугает. А у меня — магия слова… Это куда серьезней. Это тебе не хухры-мухры! И потом, ты не справедлив, когда заявляешь, что у меня за словами ничего не стоит. Мои романы — это моя жизнь, мои страдания, помноженные на опыт и гениальность…

— Ты опять шутишь?

— А ты как думаешь? — я услышал, как он засмеялся. — А Алекса мне жаль… К нему пришла, если не слава, то широкая известность, а это пагубно может сказаться на его миниатюрном таланте. И еще возраст… В его годы такие встряски небезопасны, поверь мне…

— Будто с тобой еще совсем недавно не произошла подобная история?!

— Какой же ты все-таки еще ребенок! Я — это совсем другое дело! Я интеллектуал. А Алекс? У него, кроме прекрасной фамилии Энгельгардт, ни в облике, ни в речи, ни в мыслях нет ничего, что можно было бы отнести к разумной деятельности… Запомни, для того чтобы мирно уживаться с собственной славой, нужно прежде всего ни с кем ею не делиться, а во вторых — неустанно подпитывать ее скандальными выходками. А на это способны только дальновидно мыслящие беспринципные интеллектуалы! И никак не Алекс… Боюсь я за него… Алекс может спиться…

— Так он же бросил!

— Вот я и говорю, ему надо помочь освоиться в сложной обстановке… Он сейчас при деньгах. При больших деньгах! Уже накупил себе прорву всяких ненужных вещей вроде электрического штопора, дачного участка в природоохранной зоне и женского зонтика, который приобрел по ошибке. Он становится неуправляемым… Он чудит!

— Он всегда был таким…

— Не скажи! Он сорок лет был дисциплинированным и послушным ребенком. И я всегда умел подчинить его своей воле, кстати, в его же интересах. Помнишь, как я командировал его к тебе, в Венецию? С корзиной и соломенной шляпой? Я его тогда спас от запоя! Он стартовал от меня в пять утра. Высунувшись в окно, я видел, как он удалялся от меня в направлении Шереметьева. После недельного пьянства видеть в утреннем небе друга, летящего с корзиной в руке на фоне бледно-розовых предрассветных облаков, это, скажу тебе, зрелище не для слабонервных. Тут и трезвый человек с абсолютно нормальной психикой повредился бы в уме. У меня же в то время был запой… Можешь представить, каково мне тогда было… А Алекс тогда так ко мне присосался, что мы могли одновременно загреметь в психушку с диагнозом "белая горячка". Он должен быть мне благодарен… Он полетел в Венецию для поправки здоровья, а я, как ты знаешь, остался коротать время в обществе чертей. Кстати, очень симпатичные твари! Но лучше бы мне их было не видеть… А Алекса надо постоянно держать на коротком поводке и грозить цугундером, чтобы он чего-нибудь не натворил. Алекс витает в облацех, яко глупый птах.

— Ничего не понимаю… Иногда ты такое скажешь, что я вообще теряю способность что-либо соображать!

— Что ж тут удивительного? Ты и Алекс — два сапога пара. Ты такой же интеллектуал, как и он…

— А что значит эта твоя магия?

— Как же, так я тебе всё и рассказал!

— У тебя есть тайны от меня?!

— Никакой тайны здесь нет. Магия слова — это… это, когда читают и оторваться не могут, — Юрок сделал паузу. — И написано вроде бы так себе… И вроде ни о чем, и слова обыденные, изношенные… А оторваться, повторяю, нет сил… Это и есть магия слова. Она очаровывает… Слова опутывают читателя, как паутина, и ему уже не вырваться.

— А ты сам-то? У тебя она есть, эта магия?..

Юрок думал недолго:

— Есть. Это единственное, — вернее, почти единственное, — мое достоинство как литератора. И еще способность к предвидению!

— И что же тебе сейчас подсказывает твоя способность?

— Я чувствую по твоему изменившемуся голосу, что в комнату кто-то вошел… Это…

— Это, наверно, Дина, — быстро сказал и обернулся.

И действительно, в дверях стояла Дина. С двумя чашками кофе.

— Поздравляю, — прокряхтел Юрок. Я представил себе, как он осклабился. — Одного не могу понять, почему всегда везет не тем, кто этого действительно заслуживает…

— Ты позвонил мне, чтобы обидеть?

— Я позвонил другу, чтобы услышать его голос…

— Как там твоя книга? Издадут ее когда-нибудь?