Сергей Каледин - Записки гробокопателя

С Люсенькой в настоящее время занимался Женька Богданов, собирался, вернее, обещал жениться. Это было на руку Косте: Люсенька всегда держала для него «Неделю», «За рубежом» и журнал «Радио». Более того, на дембель обещала списать для Кости все журналы «Радио» за последние десять лет.

Бабай обернулся мигом.

— Ничего не забыл? — спросил Костя, принимая амуницию. Строго спросил, но Бабай не только ничего не забыл, но и притащил Костину шапку, меховую, офицерскую — для увольнительных, — и дембельский ненадеванный бушлат.

— Костя, Костя! — залопотал Бабай. — Деньги сегодня дадут, сегодня дадут! Зарплату. Не ходи к бабам, завтра иди к бабам!.. Ты уйдешь — мне деньги отберут старики. Я тебе отдам, ладно? Тебе отдам, ты мне потом тоже отдашь. Ладно, хорошо, ладно?

— Ладно! — кивнул Костя и закрыл окно.

Бабай как постоянный дневальный получал шестьдесят рублей. После вычета харчей, обмундировки и так далее на руки ему выдавалось пятнадцать, еще пятнадцать ложилось на лицевой счет. Год назад Бабай упросил Костю отбирать у него получку — тогда другие старики не будут зариться. Костя согласился. Не за так, конечно, — троячок ему Бабай отстегивал из каждой зарплаты.

Костя довел себя до кондиции. Причесался, максимально напустив волосы на уши, надушился любимыми своими духами «Быть может», польскими, с полынным запахом. Спасибо, мать посылает. Надо, кстати, написать ей, с тоской подумал Костя. Нудит: в институт, в институт… Какой тут институт… Костя достал из нагрудного кармана крохотную щеточку для сапог, завернутую в лоскут бархата, отрезанный от клубной гардины, навел глянец на сапоги, изнутри кулаком оправил меховую шапку с недовытравленным на засаленном донце именем бывшего владельца и легкой журавлиной походкой, благоухая, вышел из бани.

Карманы его дембельской гимнастерки слегка оттопыривались.

В карманах у Кости находились конверты, шариковая ручка, бумага для писем и маленький, но толстенький дневничок в клеенчатой обложке, куда Костя записывал события дней и по обкурке стихи. Были там еще арабская зубная паста «Колинос», которую Костя применял специально для свиданий, упомянутые уже щетка для сапог, духи, а также зубная гэдээровская щетка. Упаси бог, в роте увидят — тот же Коля Белошицкий заныкает, и выявится его щеточка в виде наборного браслета для часов. Коля может даже и сознаться в пьяном виде. Понурит голову, отягощенную большим переломанным носом. «Ну, прости, — скажет и разведет в стороны свои длинные жилистые руки. — Спер. А браслетик по люксу вышел. Хочешь, возьми. Простишь?» Ну кто ж после таких слов не потечет? Потому-то Колю никто в жизни и пальцем не тронул — рука не подымалась. А что нос перебит, так это еще до армии, на зоне, по недоразумению и в темноте.

— Слышь, земеля! — Валерка Бурмистров орал прямо с крыльца КПП. — Ну, ты, в натуре, вчера хорош был, я те дам!..

Костя остановился перевести дух, вытер рукавом липкий похмельный пот, скривил улыбку:

— Да-а?..

— Будь здоров! — Валерка заржал. — Тебя мой молодой на себе до роты пер… Дрозд!

На крыльцо выскочил здоровенный, стриженный налысо молодой.

— Вот этот, — сказал Валерка.

— Ага. — Костя кивнул, благодаря не молодого, а Валерку, поскольку молодыми распоряжался он. — Ничего такого, Валер?.. А?

— Нормальный ход. Тебя Рехт, дружок твой, заловил, хотел на губу. Еле отбил… Москвичей не любит только так!

— Спасибо, Валер… — пробормотал Костя, берясь за тачку.

— Земель! Погоди…

Молодой с интересом наблюдал за ними.

— Кыш! — прошипел Валерка, и молодой исчез. — Вчера обстриг их налысо, обросли, как деды. Тебя как зовут, забываю?

— Константин, — как можно спокойнее ответил Костя.

— Слышь, земеля, трояк не займешь? Молодым осетрины прислали с Оби. Я считаю, им вредно. А?

— Вредно, — небрежно, по-дедовски кивнул Костя.

— Короче, трояк займи, рассыпухи берем, и вечерком приходи. Телек позырим. «Братья Карамазовы».

Костя с трудом понимал Валерку. Деньги нужны. Денег нет.

— Денег-то, Валер…

— Ну, здрасте, приехали! — Валерка хлопнул себя руками по ляжкам. — Как бухать — есть, как земелю выручить — от винта! Хреновый ты земеля! Я таких в гробу видал!..

Надо бы объяснить, что денег у него с тех пор, как залетел с кренделями глазированными, вообще нет, только Бабаев трояк, который он вчера тоже упустил, потому что деньги у Бабая отобрали другие, пока они с Богданом киряли у Тани-вонючей.