Сергей Каледин - Записки гробокопателя

— Во! Это то самое!.. — воскликнул Петр Иванович. — В точку, Ароныч.

— Я вас порекомендую таким людям, которые говорят по-русски. Чтобы без сложностей. Но об одном прошу: жить только тут, в этом доме. Мне тогда будет казаться, что вроде Ирочка здесь… — Старик как-то замялся, снял очки, протер их… — Я прошу вас, Петр Иванович…

— Как скажешь, Ароныч, так и будет, — присевшим голосом пробормотал Петр Иванович. Впервые в жизни видел он человека, который всю жизнь любил одну женщину. — Чего ж ты ее сюда не вывез, повторно с ней не сочетался, Ароныч? Может, я не в строчку, тогда не говори… Не обидюсь.

— Ну куда ее сюда, Петр Иванович? Во-первых, она евреев не очень любит, это раз. Я, кстати, тоже. Во-вторых, она… Она же роскошная богемная женщина. Ей нужен шум, блеск, цветы, шампанское!.. Это не причуда ее! Это огромный компонент работы художника…

— Она же вроде не рисует?

— Я в широком смысле слова… — Наум Аронович виновато кашлянул. — Здесь ей, к сожалению, делать было бы нечего…

Пашка принес бутылку коньяка и радиотелефон. Наум Аронович налил себе на донышко и основательно Петру Ивановичу.

— А я? — спросил Пашка.

— Виноват, — сказал старик и плеснул Пашке. — Будьте здоровы, друзья мои!

Вопрос о трудоустройстве Петра Ивановича решился в момент. Наум Аронович позвонил соседям. Двое из окрестных хозяев ждали его хоть с завтрашнего дня. Наум Аронович говорил с соседями на иврите, потом с Пашкой перебросился парой фраз, тоже на иврите.

Издалека доносились тихие ясные удары колокола.

— Это в Капернауме, — сухим пальцем медленно указал себе за спину Наум Аронович. — По преданию, Христос переселился сюда из Назарета и совершил множество чудес… И апостол Петр там жил, — добавил он, улыбаясь. — Говорят.

— Ароныч! Извини, я вот что хочу спросить. Что вы здесь так религии привержены? Даже жениться еврей на нееврейке не может…

— Может… — пробурчал Пашка. — Только на Кипр надо ехать регистрироваться.

— Во! На Кипр регистрироваться!.. А если я здесь хочу — с друганами, с семьей, с соседями?..

— В общем-то, если говорить начистоту, — тихо сказал Наум Аронович, религия иудейская не сахар. И ханжеская в чем-то, подчас и жестокая без особой необходимости… Самое главное, не дает надежды на загробную жизнь. Грехи не прощает. Не дает возможности их отмолить… А раз так, то каждый шаг человека от рождения до смерти строго регламентирован. Все должно быть по правилам. А правил этих около тысячи. Вот правоверный еврей и тратит жизнь на то, чтобы неукоснительно следовать этим правилам. Ну, а когда человек живет по жестким правилам, то свободомыслие, творчество из его духовного рациона исключаются по определению. Конечно, я утрирую, но в принципе это так… Христианство, конечно, посимпатичнее, помягче, что ли, почеловечнее. Там и грехи отмолить разрешается, и в рай попасть, — он усмехнулся. — При хорошем поведении…

Петр Иванович понял, что Наум, говоря это, думает о себе.

— Да-да. А с другой стороны, Петр Иванович, именно эта тяжелая религия, иудаизм, заключенная в Библии, и объединяла всех евреев три тысячи лет — пока их гоняли с места на место. Да и государства Израиль не было бы… Только благодаря религии, Библии и древнему еврейскому языку ивриту и держится Израиль… Вы же видите: кого здесь только нет — марокканцы, европейцы… Негры тоже — евреи. И ничего общего: ни традиций, ни истории, ни уклада жизни — ничего… Религия, Тора и этот древний язык. Как обручи на бочке…

— Клепки, — подсказал Петр Иванович. — Вот и у нас сейчас так. Социализм-коммунизм отменили — пустота. Начали везде религию совать!..

— Вот в том-то и дело… — Наум Аронович устало прикрыл глаза. — Хотя Израиль, который мы имеем сейчас, — это, конечно, не совсем то, что хотелось бы, — Наум Аронович опять открыл глаза, печально посмотрел на Петра Ивановича. — Если иронизировать по этому поводу, то можно так сформулировать: Израиль создали умные евреи для глупых евреев… Сейчас, конечно, религия наша в определенной степени тормозит прогресс. Надеюсь, в следующем тысячелетии иудаизм подредактируют. Павлик до этого доживет. Если только так много есть не будет… А теперь, друзья, давайте-ка выпьем немножко, и я тронусь. Поеду малой скоростью домой, в больницу к себе. Паша, дружочек, вызови-ка мне такси…

— Плохо тебе, Ароныч?

— Наоборот, хорошо. Просто старый я. И больной…

Пришло такси. Петр Иванович с Пашкой проводили старика до машины. Наум Аронович шел медленно, приволакивая ногу. А когда стал садиться в машину, совсем беда — никак не мог затащить ногу внутрь.