Сергей Каледин - Записки гробокопателя

Этим обстоятельством позднее его частенько донимал Роман Бадрецов. Суров для успокоения определил Бадрецова на очередную халяву с творческой группой в Бухарест, но неблагодарный Бадрецов хоть в Бухарест и съездил, угодив в тамошний вытрезвитель с какой-то бабой, но подкалывать его не прекратил.

…На ночь Суров принял снотворное, и нехорошие мысли о злополучном сообщении автоответчика к утру растворились. Теперь все казалось просто.

Значит, Ванька жив. И телефон узнал, не поленился. Вот откуда про «Тропу Моисея» ему известно? А впрочем: если Иван жив, наверняка трется по журналам, издательствам, значит, вполне мог узнать и про поездку членов КСП по библейским местам. И вся загадка. Наплевать и забыть.

Выглядел Суров сегодня отменно: в черных кожаных штанах, в роскошно-скромной ковбойке, с шелковым фуляром на шее. Крепкое его туловище было оплетено желтой портупеей, сводившейся слева под мышку в кобуру газового пистолета.

Он просматривал список отбывающих в пустыню поэтов, небрежно положив ноги на тумбочку письменного стола. Списки составлял он сам, утверждать избранников должен был по уставу Исполком КСП. Исполком и будет утверждать, но уже после мероприятия, задним числом. Постфактум. Так удобнее.

Ощущение власти над судьбой визгливых поэтов — кого включить в поездку, кого погодить — грело душу. У него начался обычный в таких случаях прилив настроения.

Он был в кабинете один, когда туда без стука вломился огромный детина полубабьего вида с седой косой, в кожаной куртке, зеленом пиджаке, в тапочках и комбинированной кепке. Детина, не снимая кепки, почесал под ней темя.

— КСП тута? Джабар пришел?

Чувство страха накатило на Сикина позже, пока же он, не снимая ног с тумбочки, процедил, не поднимая глаз:

— Александра Михеевна Джабар на рабочем месте в своем кабинете. Стучаться надо…

— Пасть закрой, — сказал детина, — кишки простудишь.

Коричневые туфли Сикина медленно переместились на пол. Он приоткрыл рот в нехорошей догадке…

— Соображаешь, — улыбнулся Синяк, развалисто усаживаясь в кресле. — Это я звонил насчет Ивана.

Сикин встал, почему-то опустив руки по швам. Синяк обозрел его, сосредоточив внимание на кобуре, привязанной к Сикину сыромятными путами.

— Ну, ты прям как памятник Высоцкому на Ваганькове. — Синяк откусил кончик сигары и выплюнул на пол. Сикин независящим от себя движением придвинул к нему пепельницу. — Обвязался весь…

Сикин похолодел. Он почувствовал, как кишки предательски забормотали, кожа на лице стянулась и запульсировала, зачесалось плечо под ремнем. Все это время, что функционировал шкатулочный бизнес в Англии под прикрытием КСП, он ждал наезда рэкета.

— В следующий раз, — продолжал Синяк, небрежно разглядывая кабинет, завешанный фотографиями Сикина с именитыми товарищами, — как меня завидишь, сразу стреляйся газом из своей пистоли. И маленький совет: пора, мой друг, пора с вещами на выход. Засиделся в девках. Забей себе: твое место у параши, в связи того, что был ты дятел-стукачок, а теперь ты вечный Птица-Пенис. Пенис-петушок. Повтори.

Сикин послушно пожевал губами веленые Синяком слова.

— Ну, будь здоров, петушила, — улыбнулся Синяк, выкарабкиваясь из низкого неудобного кресла. Он подошел к двери, но решил еще покуражиться. — Между нами, эта кобура — говно.

Синяк задрал над мощным задом куртку и постучал себя по рукоятке пистолета в кобуре, заткнутого за пояс на прищепке.

— И ножки на стол не ложи. Будь проще — люди потянутся.

Закрыв за посетителем дверь на ключ, Сикин с тоской подошел к окну. Конечно, «мерседес». И пистолет у него наверняка не газовый. Он достал из холодильника бутылку виски и отхлебнул прямо из горла.

За дверью послышались разнополые голоса. Форсированные, избыточные, театральные. Как они обрыдли ему еще за те годы, что обретался в альманахе «Поэзия»!..

Сикин отстегнул все еще дрожащими руками газовую упряжь, намотал ремни на кобуру и уложил оружие в расшифрованный кейс. Кинул в рот жевательную резинку, через силу улыбнулся в зеркало и отворил дверь.

Сегодня должны были обсуждаться организационные вопросы поездки «Тропой Моисея».

Саша смотрела на компьютере последний концерт Мадонны. Певица была не очень молодой, не очень фигуристой, с перенакачанными мышцами ног, вульгарная вся от и до! Ни кожи, ни рожи, а на тебе!..

— Я на минуточку… — В кабинет впорхнула запыхавшаяся пожилая дама в тяжелых украшениях. — Это вам презентик маленький, — заворковала она, выставляя на письменный стол шампанское и разноцветные мыльца. — Что за голяшку вы смотрите?..