Руслан Белянцев - Дети проходных дворов

Этот вечер рядом с ней наедине становится последним. Он состоялся лишь благодаря темноте школьного двора, мерцанию звезд и неудержимому юному порыву любить.

— К доске пойдет отвечать….

Только не я! Химия. Всё, что я знаю по химии, это первая и вторая четверть восьмого класса. Таблица и валентности. Всё! Боже, я ведь так отстал, так безнадежно отстал. Я не учил химию уже три года. Я открывал иногда учебник и, ничего не понимая, закрывал его. Только не я! На кого же укажет перст судьбы? Неужели в этой такой большой аудитории прозвучит именно моя фамилия? Всё раскроется! Меня выгонят!

— К доске пойдет… — учительница нагнулась над журналом. И я вижу, как она водит ручкой в самом начале списка, там, где моя фамилия…

В этот момент я проснулся. Густой вечер начинал зажигать окна в домах. Мама что-то готовила на кухне, я слышал, как позвякивает у нее посуда и льется вода из крана. Мне пора к ресторану.

Я выхожу в сумеречный вечер. На улице доминошников сменяет уже новое поколение мужиков примерно моих лет, похожих на приезжих из умирающих от безработицы сёл. Они не играют ни в домино, ни, тем более, в шахматы. Они пьют пиво, сидя на корточках и ведут свои нехитрые диалоги, затягиваясь сигаретами. Здесь их не так много, как в спальных районах столицы, когда теплая погода вынуждает выходить жителей прокуренных квартирок и оккупировать пространство во дворах, наливайках и скверах. Бутылка пива — вечный аксессуар их одежды и имиджа. На лицах максимум самомнения и высокомерия. Но это всего лишь маска. Маска от зависти, злости, обиды и невозможности перемен к лучшему. Им некуда дальше идти по дороге этой жизни. Все они понимают, что при всех современных возможностях у них ничего глобально не изменится. Они никогда не станут хозяевами этой жизни, не станут богатыми бизнесменами, не станут владельцами дорогих апартаментов и автомобилей, никогда не появятся на страничках светских хроник. Это осознание, которое пришло к ним еще сразу после дембеля, опускает их руки. И ничего из вышеперечисленного им уже не нужно. Они приучили себя к этой мысли. И совершенно понятно, что прилагать усилия бесполезно. Таков рок. Ничего яркого, кроме срочной службы в армии, у них не происходило. Все, что они могут вспоминать бесконечно это ее родимую, службу, эту путевку с провинциального двора в большую жизнь и обратно. Общество, ориентированное на материальные блага, ставит их в тупик, в конце которого слоган "Бесперспективняк". А экраны телевизоров каждодневно бомбардируют их психику рекламой иного стиля жизни, где ухоженные красотки садятся в дорогие автомобили, за рулем которых сидят статные мужчины в костюмах от знаменитых домов мод.

Ранее, еще до революции, сверхзадачу жизни человека для масс растолковывала православная церковь. И в этой концепции мироустройства находилось место всем: и знати и пролетарию с крестьянином. В народе хоть как-то, но витал дух понимания, что всем воздастся и все будут счастливы, если не здесь, то там, в лучшем мире. Потом пролетарий строил светлое будущее и был, как все и было хорошо ему, хотя бы от осознания, что не хуже других и, что по-другому не бывает. Сейчас же великий идол Мамона не оставил пролетарию ничего, кроме желания исказить реальность бутылкой и косяком.

Мужики оборачиваются в мою сторону. Когда я прохожу мимо, замолкают. Я успеваю окинуть каждого взглядом.

— Добрый вечер! — говорю я.

— Добрый! — слышу в ответ с нотками недоумения.

Они долго и молча провожают меня взглядом, пока я разворачиваю машину во дворе и выезжаю на улицу.

— Мужики, — говорит наш физрук. — Нужно завтра сыграть в футбол с восьмой школой. Начинается чемпионат между школами. Я только сегодня узнал. Подумайте, кто из вас на поле сможет достойно выйти.

Наш физрук — молодой парень, после пединститута и армии. Он относится к нам с вниманием. От него исходит уважение к ученикам и мы это чувствуем. Отвечаем ему взаимностью. Мы не стараемся не срывать его уроков, не пререкаемся с ним. У нас взаимопонимание. У него нет клички, хотя такая есть у каждого учителя физкультуры и труда мужского пола. Мы называем его просто по фамилии, Ширмой. Правда, в этом чемпионате нам предстояло его подвести. Хотя, он мало расстроился из-за этого факта.

— Хорошо, мы сыграем. — отвечаем мы.

— Там с вашей параллели парни еще будут, но если, кто-то играть не будет, пусть просто на трибуне посидит, вдруг замена потребуется. Поле у восьмой школы большое, профессиональных размеров, там долго не побегаешь. Да, и просто поддержать боевой дух, так сказать, поболеть. — просит нас Ширма.