Дмитрий Каралис - Дела семейные

Я откопал в ящике шило, воткнул его в верстак и позвал плотника. Звали его Яшей.

Яша долго не выходил из сарая, и я слышал, как он скребется на полках и двигает банки с краской и растворителем. Я собирал в ведерко выпрямленные гвозди, когда Яшина борода показалась в проеме сарая. Он сманивал меня глазами внутрь.

— Где? — нетерпеливо спросил он в полумраке.

— Да вот же! — я показал на воткнутый в дерево инструмент.

Яша потрясенно посмотрел на шило, потом на меня:

— У тебя сколько по ботанике было?

— Не помню. А что?

— Чтоб тебе девушки так давали, как ты мне дал, — удрученно сказал Яша. — Шило — это спирт! Первый раз слышишь, студент?

— Спирта у меня нет…

— А если поискать? — тяжело вздохнул Яша, опираясь руками на верстак. — У меня без спирта зрение садится. Уже по гвоздю плохо попадаю. Смотри! — он вытянул к свету руку и предъявил вспухший фиолетовый ноготь. — На секретном полигоне зрение посадил. Как жена Лотта. Медицина бессильна — только спирт включает глазные колбочки и палочки. Я уже и тебя с трудом различаю… — Он посмотрел на меня жуткими мертвеющими глазами.

Я тайком слазил в подпол и налил майонезную баночку спирта.

— Тут с запасом, — сказал я, передавая баночку. — Так налилось. Если останется, можете взять с собой.

— Ты на каком курсе учишься? — спросил Яша, осторожно наливая спирт в эмалированную кружку.

— На пятом. — Я поглядывал через дверь сарая на улицу. — Потом диплом.

— Это ошибка твоих консервативных преподавателей! — Яша выпил, не морщась, и посмотрел на меня просветляющимися глазами. — Тебе сразу должны были дать красный диплом и назначить академиком!

Отец позвал меня носить сено с лесной лужайки, и мы, прихватив Чарли, грабли и кусок брезента, ушли через дальнюю калитку.

Когда мы вернулись с первым тюком сена, дядя Жора разворачивал для пробы большую армейскую палатку и выбирал место, где ее поставить. Мама с тетей Зиной стрекотали на веранде швейной машинкой, изготавливая одну большую простынь. Катька наверняка болтала по телефону.

Плотника Яши нигде не было. Дядя Жора сказал, что плотник смылся как-то незаметно, но, судя по оставленному инструменту, скоро должен придти. Я обследовал сарай и нашел эмалированную кружку висящей на гвозде. От нее еще свеже пахло спиртом. Топор, пила, молоток, гвозди — все лежало на земле среди разбросанных досок. Может, его зрение не восстановилось до нужного уровня, и он пошел продолжить лечение?

Стало накрапывать, и мы с отцом затащили доски под навес и убрали инструмент. Готовую столешницу в рост человека занесли в сарай.

Втроем мы быстро поставили армейскую шатровую палатку и раскидали по ней сено. Потом принесли с лужайки оставшиеся клочья пахучей хрусткой травы и остались в палатке, радуясь, что нас не мочит дождик, и можно лежать на сене. Чарли намял себе удобное гнездышко у входа и задремал под наши разговоры.

— Классно! — сказал отец, прислушиваясь к стуку дождя по натянутому брезенту. — Я бы все лето так жил! Свежий воздух, запах сена!

— Комары! — добавил дядя Жора.

— Змеи! — добавил я.

— Пессимисты, — отец грыз соломинку. — Кирилл, принес бы чайку! — попросил отец.

— Да-да, — сказал дядя Жора. — Что-то пить захотелось. Принеси, пожалуйста. Сооруди так все культурно на подносике… Халвы у тети Зины спроси.

Маме с тетей Зиной было не до нас. На спинки стульев была натянута огромная простынь во всю веранду. Мама ползала по полу, пузырила головой материю и подавала из-под нее команды: «Вот здесь еще прошей! — она тыкала пальцем, и на простыни возникала пирамида. — Только осторожно!»

Катька, как я и предполагал, болтала на кухне по телефону.

Я встал напротив нее и скрестил на груди руки в ожидании.

— Ну что тебе? — прикрыв трубку ладонью, недовольно спросила Катька. — Телефон нужен?

— Батя велел тебе быстро принести три чая в палатку! — сказал я. — С халвой, пряниками и сушками! Мигом, он ждет!

— В какую еще палатку? — сделала большие глаза Катька.

— Принесешь — увидишь! — я взял из вазочки сушку и пошел обратно. Люди уже палатку натянули, новоселье пора справлять, а она и не знает.

— Ну что наш чай? — тревожно взглянул на меня отец.

— Сейчас Катерина сделает. — Я подлег к Чарли и поделился с ним сушкой.

Плотник Яша не выходил у меня из головы. Если узнают, что я наливал ему спирта, мне попадет. Майонезная банка спирта — это почти бутылка водки! Вполне мог загудеть.

Предчувствие меня не подвело. Обманул меня плотник-философ Яша со своими колбочками-палочками. И влетело мне по первое число.