Виктор Попов - Чел. Роман

– Именно вечерних?

– Всяких. Еще она никогда не ходила на каблуках. Да и тогда недолго прошла.

– Сломала?

– Да. Сама. Оба.

– Почему?

– Надоели.

– Быстро… Где это?

– Чуть дальше… Вот…

– Да, вижу… Действительно… Что еще?

– У него первое мороженое.

– Ну, тут понятно – певец.

– У нее первые цветы. Ну, почти первые…

– Тоже возможно.

– Отдала бомжихе.

– А вот это беда.

– Еще в тему – свадебные замки.

– Что с ними?

– Спиливали. Она как-то оцарапала о них руку. Выглядит как месть.

Линер вспоминает вспышкой: мамин «желто-светский» журнал, страница происшествий, заголовок: «Кому помешало чужое счастье?»

– И вы говорите, что нет точной временной и пространственной привязки, Глеб? Вы меня разочаровываете…

– А что такое, товарищ майор?

– Спиленные замки на пяти мостах этим летом. Вы что не слышали?

– Нет.

– Было дело. Шло как вандализм.

– По мне так эти замки вандализм… – перебивает Глеб.

Линер останавливает его взглядом и частично соглашается:

– По-всякому можно посмотреть. Замков нет в проекте, следовательно, их вывешивание – это нарушение. Но с другой стороны – замки это своеобразная примета города… В любом случае не это главное… Ясно, что эти двое провели в городе все лето. Спиленные замки фиксируются с мая по август.

– И это прямая увязка с набережными и мостами. Только…

– Что только, Глеб?

– Причем здесь теракт, товарищ майор?

– Согласна. Нет прямой связи. Но мелкими проступками часто прикрываются большие преступления. Влюбленная парочка, шляющаяся по городу и спиливающая свадебные замки. Обращают на себя внимание, но предъявить особо нечего. Никто не заподозрит в чем-то серьезном.

– Под дурачка косить?

– Хм… Образно говоря – да… Что еще? Мы ничего не пропустили? – спрашивает Линер и контрольно оборачивается. Отец просматривает записи.

«Он что – всерьез воспринял мои слова?» – думает Линер, но после короткой паузы, когда выражение «не сходи с ума» едва не произносятся ею вслух, она все же решает не вмешиваться и возвращается к Глебу. Он ждет начальство с открытым ртом и говорит сразу, без промедления:

– В этом куске нет. Второй кусок – зима. Он очень короткий. Идет до метро. Возобновляется уже в текущем треде. Мы говорили в начале…

– Да, помню…

Линер пробегает глазами текст.

– Так… Находят друг друга по «нэтовской» карте… Но точных координат нет… Действительно зима… Куда-то идут… Ага, полоса отчуждения… Железка, Глеб…

– Да, я заметил…

– Шалаш… Костер… Бомжи… В полосе отчуждения… А вот и птички с чешуекрылыми… Дворник… На кой черт там дворник? И метро… Это уже под камерами… Не густо… Нет ощущения, что оба откуда-то бежали? Ну как бы скрываются?

– Есть.

– Это объясняет и обрыв треда с лета на зиму. Нет осени. Ни единого упоминания. Их словно закрыли, разлучили. Если и не закрыли, то лишили сетевого общения. Или оно им было не нужно всю осень. Так или иначе, судя по тому, как они друг друга ищут, они долго не виделись. Что-то или кто-то препятствовал им… Что? Кто?

Белая прерывает Линер, входя в палату со стуком, но как обычно не дожидаясь ответа.

– Прибыл главврач. Здравствуйте, – сообщает она, едва прикрыв дверь, на ходу здороваясь с отцом Линер, который кивает в ответ, не отрываясь от экрана.

– И что из этого следует?

– Она идет сюда.

– И что из этого следует? – повторяет Линер несколько раздосадованно. Белая сбила ее с мысли.

– Ничего. Я предупредила. Просто теперь не я здесь главная по медицинской части.

– А где она была до этого?

– Отпуск. Я же говорила. Неделя до Нового года, неделя после. Обычный ее вариант. Вернули. Министерский приказ. Судя по всему, ожидается прибытие верхов. Она их чувствует. Талант…

– Острова? Пляжи?

– Не долетела. Предупреждаю, она очень не в духе.

– Ее можно понять. Не пугайте.

– Боже упаси. Но вы ее еще не видели.

– А что такое?

– Ну, что уж я буду раскрывать все тайны двора. Сами всё увидите.

– Такая интрига…

– Не то слово, Юлия Вадимовна, не то слово… О, слышите? Уже в холле.

– Что ж вы ее не встречаете?

– Много чести.

Белая забирает с окна историю болезни.

– Понятно… – усмехается Линер и возвращается было в тред, но шум в коридоре усиливается. Женские голоса, с доминирующим меццо-сопрано и редкими мужскими баритончиками заставляют Линер задержать взгляд на двери.

Группа врачей разного пола входит в кабинет. Безликая толпа халатов и шапочек. Но определить главного среди них Линер труда не составляет. Классическое – «короля играет свита» – срабатывает безупречно.