Виктор Попов - Чел. Роман

Из третьей коробки Чел извлекает курицу. Не крылышки, не кусочки грудки, а целую запеченную до хрустящей корочки курицу, по-пижонски завернутую не в какую-то там фольгу, а в листья пекинской капусты. Только вот тарелочки для нее не находится – кончились.

«Как так?..» – иронично сокрушается Чарли, наблюдая за тем, как Чел размещает курицу прямо на листьях, добавив к ним несколько разноцветных салфеток. Завершает картину чай, аккуратно налитый Челом в стаканы… с подстаканниками. Своим чабречно-чаберным ароматом чай окончательно приводит Чарли в ступор. Она допивает йогурт и долго закручивает крышку бутылочки, пытаясь собраться с мыслями. Кладет бутылочку прямо в рюкзак, забыв о кейсе, и беспокойно осматривается. Немудрено. Если в ее среде что-то и считается дурным тоном, то оно сейчас перед ней, прямо на крэшпэде. Скалы – не пикник. Здесь не едят. Здесь – поддерживают силы. Чарли так и хочется выдать: «Ты сюда чего, сука, жрать пришел?!»

Но чабрец, смешавшись с бальзамическим уксусом, смиряет ее гнев. Она оборачивается и застает Чела в ожидании. Он жестом приглашает к столу, вынуждая Чарли объясниться.

Элементарность объяснения и его неопровержимость мгновенно сбивают Чела. Но он еще пытаться сопротивляться.

Добивает его Чарли, но тут же, неожиданно для себя, дает задний ход.

Повторяет Чарли и вдруг получает отпор.

Чел отбрасывает смартфон на край скатерти, явно давая понять, что разговор окончен. Он отбирает на тарелку пару оливок и три кусочка феты, украшает их листиком базилика и ломтиком томата. Ставит тарелку и стакан чая перед Чарли и тут же, одним движением, невероятно сильным и ловким для четырех пальцев, разламывает курицу на две половинки. Чарли еще несколько мгновений наблюдает за тем, как пальцы выворачивают из-под кожицы розоватое мясо. После чего, так же, как Чел, отбрасывает смартфон, но прямо в противоположную сторону, берет листик базилика и осторожно жует его, не без удовольствия наблюдая за поглощающим грудку Челом.

«Наблюдать, как твой мужчина ест, – удовольствие…» – вспоминает Чарли реплику мамы.

«Твой мужчина… Фигасе… Ты с дуба рухнула?» – одергивает себя Чарли и накалывает вилкой оливку. Еще раз осматривает стол и качает головой, не веря глазам своим. Одноразовые только тарелки. Ножи, вилки, подстаканники – все настоящее, стальное, монолитное, нержавеющее.

Чарли снимает оливку с вилки и кладет ее в рот. Вкусно. Запредельно вкусно. Что-то поначалу кисло-сладкое, но с итоговым крепким чили в финале. Чарли накалывает следующую и с трудом останавливается на седьмой. Но к сыру так и не прикасается, понимая, что с ним остановиться будет сложнее, и тогда пиши пропало соло. Чай она едва пробует. Он, к счастью, горяч – удобный повод пока отказаться. Чел не настаивает и сам долго остужает чай. Пьет мелкими, крохотными глотками. Показывает на горло. Чарли кивает и встает. В ответ на его вопросительный взгляд указывает на самую высокую в карьере западную стену.

Перед сменой дислокации Чарли возвращает Челу кроссовки. В той части карьера много битого камня. Босиком не пройти. Не выдержат даже ее замозоленные пятки. Для Чела все закончится на первых метрах. И хорошо если бинтом и пластырем, а не скорой.

Чарли терпеливо дожидается, кода он уберет еду и посуду обратно в сумку, но никак не помогает. Он и не просит. Не просит он и помочь взвалить на спину крэшпэд, который впервые на памяти Чарли выступает в роли стола. Весь путь до западной стены Чел не отстает от нее, хотя это и дается ему с заметным трудом. Камень бит в крупные с острыми ребрами куски. Тяжело держать равновесие. Падать опасно. Как и подстраховываться руками. Но Чел выдерживает экзамен, лишь однажды припав на колено.

На западной стенке три группы. Одна из четырех человек вблизи от соло маршрута. Чарли с облегчением не находит среди них знакомых лиц. Впрочем, могут знать ее. Но от этого не уберечься. Остается надеяться, что они не начнут снимать. Вроде бы не до этого – лезут с нижней страховкой – глаза и руки заняты. Но не обратить на себя внимание не получится. Главное, чтобы это произошло как можно позже.