Виктор Попов - Чел. Роман

С нового ракурса она успевает застать срыв первой решетки. За первой почти без паузы следуют вторая и третья. Немного погодя четвертая и пятая. Две трети забора как не бывало. Мгновенному проникновению толпы на территорию мешает перепад высоты – детская площадка девятиэтажки ниже уровня больницы метра на два. Опалевцы быстро перемещаются на край обрыва, пресекая первые отчаянные попытки штурмующих взобраться на него. Но вскоре на обрыв укладываются сорванные решетки. Все попытки сбросить их ногами и руками тщетны. Люди выстраиваются у основания импровизированных лестниц и словно по чьей-то команде застывают на минуту на исходных позициях. В первых рядах ходячие. Определить степень их болезни с такого расстояния сложно. Возможно, это и не больные вовсе, а сопровождающие. У многих на руках и на плечах дети. Красных шапок хватает и здесь. Стариков на решетках не так уж и много. Молодые, по понятным причинам, отодвигают их на задний план.

Только теперь на западной стороне Линер обращает внимание на борьбу, которая разворачивается среди штурмующих. Они борются не только с преградами на их пути, но и друг с другом. Все эти толчки и оттирания, стремление выйти в первый ряд… – конфликты, похожие на те, что происходят в очередях, протекают пока еще относительно мирно.

«Но это пока еще есть общий враг. А что будет после него?» – задается Линер вопросом и вспоминает, что подобные стычки среди штурмующих происходят и с других сторон здания. Но там они не так заметны: цель – вертолет мэра – не в зоне видимости, а по расположению оцепления люди уже поняли, как именно будет вывозиться пострадавший.

– Зря объявили. Тайком надо было вывозить. А потом объявлять, – Белая вслух высказывает мысль, которая гложет Линер с начала штурма. Она соглашается:

– Зря. Только…

Линер делает паузу, пытаясь найти в толпе тех, кто руководит процессом. Решетки, брошенные на обрыв, заполнены людьми, и штурмующих становится все больше. Явных организаторов как будто бы нет. Но поверить в это сложно. Уж больно слаженно все происходит. И способ, которым убрали заграждение, и организация подъема на обрыв… На все это должна быть руководящая рука. Своя. А не засланные правоохранителями «маркеры». Но ее нет. Налицо высокая самоорганизация толпы. Да, с искрами внутреннего конфликта, но самоорганизация.

– «Только» что? – осторожно напоминает Белая.

– Не знаю, но… Я думаю, они бы и без Лескова узнали, что готовится…

– По оцеплению? По птицам и бабочкам?

– И по ним, и вообще… Большинство, да все по сути, ведь не видели его, но тем не менее пришли сюда. Их связывает какое-то внутреннее ощущение, общий дух, задача, смысл… Люди что-то почувствовали, все разом, как мне кажется, и начали действовать…

– Хотите сказать – это они, эти двое, не выходя из палаты, руководят ими?

– Я не знаю. Это совсем уж фантастическая версия. Но я не вижу организаторов. Ни с одной из сторон не вижу. Но штурм ведется очень слаженно. Так не бывает само по себе. Должен быть руководящий центр. Или центры. А их, по крайней мере в зоне видимости, нет. Или я их не замечаю…

Линер с надеждой всматривается в первые ряды, будто замершие в ожидании команды, и вдруг нечто похожее на команду дает кукабарра. Всеобщий смех вновь, как и утром, и днем, охватывает людей по обе стороны баррикад, не щадя никого – больных на каталках и носилках, ни их сопровождающих, ни оцепления, причудливо укрытого бабочками… Хохочут и Опалев, и Давидовский, и Лесков, то ли не успевший вернуться в корпус, то ли вышедший из него вместе с умирающими от смеха мэром и секретарем. Смеются полуобнявшись МЧС и спецсвязь, и даже полковник, затаившись на входе, украдкой вытирает платочком счастливые слезы. Плачет от радости Белая. А Линер чувствует, как смеются в ее животе двое еще не появившихся на свет, как их не слышимые никем кроме нее голоса сливаются с общим хохотом…

Всеобщая волна радости останавливает на минуту летящие палки и камни. Какие-то из них так и зависают в воздухе, чтобы по завершению объединяющего всех смеха – а кукабарра прекращает кричать так же резко, как и начала – упасть на щиты и шлемы обороняющих вертолетную площадку. Атака на больницу возобновляется одновременно со всех четырех сторон…

Линер идет к телику. Передают записи с дрона в режиме онлайн. Дрон сместился на восток и завис над сквером. Относительно хорошо виден весь периметр. Разве что северная сторона лишь до ограды, но судя по прорвавшейся к окнам толпе, ситуация здесь, как и везде, напряженная. У восточного фасада сопротивлении омоновцев на ограде сломлено. Толпа вовсю штурмует окна. Ходячие встают на инвалидные коляски и забираются наверх. Совсем скоро, судя по всему, распахнется угловая дверь в корпус. Она активно взламывается подручными средствами. Если штурмующие проникнут в коридор, то при отсутствии должного сопротивления смогут достичь реанимационного отделения за пару минут. Ближе всего к нему – северо-восточный, главный вход. Но он пока еще держится. Возможно, вход чем-то забаррикадирован. А балконы надежно прикрыты.