Кристин Айхель - Обман

– Явная банальность.

– Я знаю, вы неохотно в этом признаетесь, но я ведь лучше всего поддерживаю вас своими банальностями.

– Откровенно говоря, я сама этого не понимаю. Я человек благородный, с аналитическим складом ума. Но тут появляетесь вы и рассказываете эти истории.

– Все любят слушать разные истории.

– Но почему?

– Вы когда-нибудь замечали, как юные влюбленные много говорят? Каждая былинка имеет значение, все вызывает интерес, они часами висят на телефоне, ночи напролет рассказывают друг другу самые тривиальные вещи и при этом чувствуют себя счастливыми. Нет мучительных пауз, остановок, задержек. В самом рассказе продолжаются объятия, объятия из слов, кокон из фраз, теплая защитная оболочка из рассказанных историй. И лишь когда слова не попадают в цель, становится ясно, что всему конец.

– Наверное, вы правы.

– Не наверное, а совершенно определенно.

– И кто же стал третьим персонажем?

– София.

– Как все это началось?

– Вам повезло – Шехерезада оказалась в форме. Это было в казино. Иногда я захаживал туда после концерта, в свободные дни и даже в послеобеденное время. Они готовили рекламу для казино, и выглядела она следующим образом: «Чипсы без крошек и жира с нулевым содержанием калорий – вам это обязательно надо попробовать!» Неужели это не согревает душу? Прекрасно отреставрированное казино не отличалось масштабными размерами, но мне нравились лица присутствовавших там. Немного обладателей старых денег, много «новых». В основном богатые русские, полно дамочек, представительниц соответствующего ремесла в откровенно коротких платьях и на высоких каблуках. Все они серьезно разглядывали зеленое сукно игральных столов, словно пришли не играть, а присутствовать при совершении религиозного обряда. В общем-то странно, что это именуется азартной игрой. Лиза и Эльза никогда не захаживали сюда по причине своей добропорядочности. И еще по причине трусливого нрава. Поэтому с обеими мне было спокойно, что позволяло безмятежно проводить свободное время. Видите ли, я играю без особой страсти, делая очень небольшие ставки. Крупье знали меня в лицо. Все же это феноменальные люди – крупье, какой удивительной памятью, каким глубоким знанием людей они обладают. Уже через пять минут все безошибочно знали, кто я и что из себя представляю. Мне думается, происходившее вокруг они воспринимали как занятное действо. С одним из них я иногда потягивал напитки в баре. Как-то вечером он подсел ко мне за стойкой и сказал: «Ну вот, у нас опять появился трубач». Я рассмеялся в ответ и объяснил, что я не трубач, а пианист. Он махнул рукой и сделал шаг назад – «от жиги до жиголо расстояние с тонкий волосок». Я сразу угостил его джином с тоником, потому что испытываю непростительную слабость ко всяким каламбурам. Крупье звали Марком, и его работа явно принижала уровень его интеллекта. Может, поэтому он был одержим игрой слов. Он был просто не в состоянии говорить нормальными предложениями. Это была какая-то мания. После второй порции джина с тоником он указал кивком на даму в накидке из черного шелка, она возвышалась у стола, за которым играли в рулетку. Этот ночной мотылек без сомнения «размотылит» тебя в ночи, сказал он. Это ведь твоя работа, а? Если захочешь, она уже через три минуты прилетит к тебе. Высший класс. Трудно удержаться. – Мы посмотрели друг другу в глаза, и мне стало ясно, что он запросто разгадал бы всю мою жизнь. – Ну, зачем дело стало? Для тебя это самый раз – ездит на роскошной черной тачке, не то что юнцы сопливые на каких-то уродливых мотоциклах.

– Боже мой!

– Марк явно оказывал безвозмездные услуги. Итак, я схожу звякну, а вернусь, уже взойдут озимые. Ясно, дружище? – проговорил он и исчез. Собственно, без особого желания я направился к столу, где играли в рулетку. Медленно обойдя стол, я остановился рядом с нею. София представляла собой весьма неординарное явление. Она была в черных лаковых туфлях на высоченных каблуках, что само по себе встречается не так уж часто. Руки, к сожалению, были прикрыты накидкой. Черные жемчужины заставили меня кое о чем задуматься, а судить о ее лице вообще не представлялось возможным. Оно не было юным, и тем не менее в нем присутствовали все признаки молодости.

– Что вы имеете в виду?

– Видите ли, если лицо действительно юное, то его масса сосредоточена в верхней части.

– Масса?

– Да, именно так. Юное лицо в некоторой степени представляет собой упирающийся в вершину треугольник, с узким подбородком и мягко обрисованными скулами. А старое лицо, наоборот, согласно законам тяготения повернуто на сто восемьдесят градусов: теперь вершина располагается сверху, а масса снизу, щеки провисают, контуры подбородочной линии размазаны, а худощавые скулы проступают на лице.