Кристин Айхель - Обман

– Ага!

– Фрэнк Синатра однажды сказал: относись к наивным девушкам как к дамам и наоборот. Тогда ты их победишь.

– Ага!

– Не надо повторять «ага», мы ведь не в университете культуры при обсуждении темы «Как соблазнить женщину?». Верно?

– Вчера вы рассказывали о Хризантеме.

– Было дело.

– И что же? Вы с нею позавтракали?

– Да.

– Как вам это удалось?

– Ну ладно, слушайте. Прежде всего я зашел в цветочный магазин. Я действовал оперативно. Это были лилии, белые лилии. Целая охапка. Они едва помещались в руках. С лица цветочницы не сходила улыбка. Не знаю, то ли ее умиляла моя влюбленность, то ли она обрадовалась, за пять минут заработав столько, сколько составляла вся послеобеденная выручка. К букету цветов я приложил свою визитную карточку. С наилучшими пожеланиями, музыкальная редакция журнала. Прошу доставить немедленно. Прямо сейчас. И побыстрее, добавил бы я. Никогда не забуду лицо швейцара, когда вошел в гостиницу. Это был пожилой мужчина, вышколенный и опытный; всего за секунду он успел разглядеть и изношенные ботинки, и целлофановый пакет, и пятнистую рубашку. Ему мгновенно стало ясно, что я не из местных. Господин, без сомнения, с дороги, он очень устал. Он мог бы выпить в баре бокал шампанского, пока портье уладит все формальности. Вы еще ждете свой багаж?

Буду здесь только завтракать, подумал я, прижимая к себе целлофановый пакет. Мой стыд перемешался вдруг с гордостью и высокомерием. С удовольствием, проговорил я, – прекрасная идея выпить шампанского. Разумеется, за счет отеля, заметил швейцар, вам будет представлен спокойный номер. Было ясно, что он имеет в виду маленький номер; может, ему подготовить ванну? – Да, согласился я, это было бы очень любезно с вашей стороны, я ощупал, сколько у меня денег в кармане брюк; оказалось, единственная гладкая сотенная банкнота; я все знал, даже не глядя, ведь дело было в середине месяца, и это были мои последние деньги. Разъезды на такси, траты на уборщиц и цветы – на все это ушла масса денег. Я сунул ему в руку сотенную банкноту, которая на ощупь была гладкая и голубая, как шелковая рыбка. Не сводя с меня глаз, портье взял купюру и проговорил: очень любезно с вашей стороны, господин, у нас вам будет спокойно. Я ответил, нисколько не сомневаюсь, господин Хаземан (имя было обозначено на золотистом бейджике на отвороте ливреи), я действительно выпью шампанского. В ответ портье улыбнулся как милосердный Господь, а я с целлофановым пакетом в руке крадущейся походкой направился в бар.

Бармен не стал утруждать себя разглядыванием моей потрепанной фигуры. Я залпом опустошил бокал с шампанским и посмотрел на часы. Стрелки показывали четверть десятого. Хаземан передал мне ключ с таким видом, словно распахивал дверь в новую жизнь. В тот момент я еще не сознавал, что он был абсолютно прав. Номер оказался крохотный, но богато меблирован. Дверь в ванную комнату была широко распахнута, из ванны вырывались хлопья пены. Я, едва не зарыдав от охвативших меня чувств, погрузился в потрясающе теплую воду. Закрыл глаза и направил на лицо струи воды. Ощущение было просто неописуемое. И вдруг почувствовал, что, залезая в ванну, забыл раздеться.

– Простите, не поняла.

– Знаю, это похоже на приевшийся комедийный фарс, однако после безумной ночи в концертном зале, после панических поисков, возбуждения, переживаний и беспрерывных криков «браво» я так устал, так измучился, что просто забыл раздеться. Я с удивлением разглядывал собственные штанины, пропитанные мыльной пеной, руки, галстук, вытянувшийся, как при килевой качке. У меня не было сил шевельнуться. И тогда я вдруг выскочил из ванны.

Гостиничный махровый халат был мне очень к лицу. Он был нежного персикового оттенка, и при всем состоянии охватившего меня отчаяния я с улыбкой представил себе, что, наверное, в этот момент на Хризантеме точно такой же купальный халат. Я снял телефонную трубку. Моему другу портье предстояло вывести меня из состояния глубокой депрессии. Я закричал в трубку что было сил, обращаясь к своему другу портье. Но тот уже закончил работу и ушел домой. Расстроенный, я повесил трубку. Невозможно, просто невозможно было встретиться в купальном халате за завтраком с этой совершенно незнакомой женщиной.

Я снова снял телефонную трубку. А ведь она знаменитость, прошептал я. И в любом случае должна оставаться неузнанной. Нет ли у вас маленького отдельного помещения? Разумеется, есть, господин. Когда вам угодно позавтракать? Я взглянул на часы. Без четверти десять. Я мог говорить только шепотом. Вам хватит на все десять минут?