Алексей Курилко - Отечественное порно

Козин сделал паузу. Было видно, что он готовится сказать нечто ошеломляющее, но паузой воспользовался Аркадий, у которого никогда ничего не пропадало даром.

— Мы можем наполнять их тока мочой, — съехидничал он.

— Я всегда говорил, — серьёзным тоном произнёс Козин, — что евреи мудрый народ.

Молчание стало общим. Первым признался Копытин. Коротко так:

— Не понял.

Козин сказал:

— Соображайте! Чистая моча визуально похожа на сок, особенно, на яблочно-виноградный. Сок этот в магазинах стоит рубль девяносто пять. Продавать будем по полтора рубля. У нас эту мочу с руками оторвут.

— Не такая уж она у нас золотая, — пошутил я.

— Мы говорим о цвете или о свойствах? — усмехнулся Аркадий.

Тут все принялись шутить и соревноваться в остроумии по поводу такой торговли:

— Обеспечим бесперебойное производство!

— Надо обязательно установить срок годности!

— Пацаны, как по мне, это низко — пИсать за деньги.

— Как-то стрёмно идти на такое мокрое дело.

— Тебя посадят, а ты в камере гордо так представишься: «Я мокрушник». Очень приятно.

Переждав этот всплеск веселья, Козёл спросил:

— А если серьёзно, как вам идея?

Ребята глянули в мою сторону. Я сказал:

— Слушай, Толя, люди купят, придут домой, откупорят баночку, а там… привет из города Саки!.. Им будет не смешно.

— Их будут реализовывать на привокзальных базарчиках. Продавать будете не вы, вам нечего ссать. То есть вам как раз только и остаётся, что …

— Подожди, — перебил я его, — а не легче залить в банки простой воды и продавать как берёзовый сок. Можно даже добавить лимонной кислоты и сахара, будет не так подло.

— А в чём же прикол?!

Козин изобразил на лице такое возмущённое удивление, что действительно стал похожим на козла, который вдруг застал свою козу с другим.

— Ах, вот оно что! Сразу бы предупредил, что нужен прикол.

Я не стал говорить, что не совсем разбирался, в чём этот самый прикол. Посмотрел на друзей. Те молча продемонстрировали всем своим видом, что им по большому счёту всё равно. Решай, мол, сам. Мы не против. Нам это как два пальца…

— К тому же, — чуть успокоился Козин, — берёзовый сок дешевле. Нам не выгодно его реализовывать.

— Ладно, мы согласны. Сколько ты нам заплатишь?

— По пятьдесят копеек за три литра.

— Э, — вознегодовал Аркаша — одна только банка стоит копеек сорок, стало быть за всё остальное ты платишь лишь десять копеек.

Козин возразил:

— Банки мы все приносим бесплатно. Это наш вклад в общее дело. За три литра мочи я плачу пятьдесят копеек. Вы знаете кого-то, кто даст вам за неё больше? Вперёд! То же мне — доноры!

В общем, мы договорились.

На следующий день Толя Козин притащил огромный бидон из-под молока, на пятьдесят литров.

Он принялся давать ценные указания.

— Завтра суббота. Захотите отлить — приходите сюда, не можете прийти — терпите. Всё до последней капли в бидон. Побольше пейте жидкости. В воскресенье начнём закатывать.

— Эту операцию следует как-то назвать, — предложил Аркадий.

— Чего? — не понял Козин.

— К примеру «Живительная влага».

— Операция «Мочевой пузырь», — поддержал Аркашу Копытин.

— «Подпольное производство псевдосочка».

— «Криминальные мочегонны!»

— «Преступные струи».

— «Капленосец».

Козин покачал головой и обречённо пробормотал:

— Вы и в правду придурки.

А мы просто не относились к этому всерьёз. Для всех нас это была всего лишь очередная забава. Невинное приключение.

Выходные мы провели исключительно за тем, что пили и отливали, снова пили и отливали… Занимательное занятие. Появился спортивный интерес. Мы соревновались в количестве испускаемой жидкости. Каждый старался как мог.

Помню, Копытин, приговаривал теребя свой краник:

— Давай ещё дружок, давай.

Седой упросил маму купить два, гигантских размеров, арбуза. А на следующий день ещё два.

Аркадий пил какую-то мочегонную бабушкину настойку из трав. Кажется он переборщил в количествах, потому как в воскресенье его ещё и пронесло, и понос мучил его аж до вторника.

А Брюня пропустил в субботу тренировку, чего раньше он себе не позволял. Объяснил, что не хочет зря потеть. А ещё он пил кофе. Уверял что от кофе он «всегда писал как сумасшедший верблюд».

Я выпил восемь банок заграничного пива из сеструхиных запасов. Насколько я помню, всё закончилось в тот день очень плохо: я отливал в бидон, с трудом в него попадая, ибо меня шатало, а потом меня туда же и стошнило.