Станислава Флешарова-Мускат - Мост над бурной рекой

— А мы боялись, что с вами что-нибудь случилось.

— Со мной? — Асман встает из-за стола. — Почему со мной должно что-нибудь случиться?

— Наша мисс Принклей…

— Доктор теологии и медицины?

— Именно! Так вот она сказала, что со вчерашнего дня за вас беспокоится.

— Она имела в виду состояние моей души или тела?

Мисс Гибсон принимает шутку:

— Этого она не уточнила.

Асман улыбается:

— Впрочем, вчера она сама мне об этом сказала, безошибочно определив диагноз — коронарная недостаточность. А я и правда страдаю этой хитростью уже лет пятнадцать. Однако милая миссис доктор теологии и медицины успокоила меня, заверив, что с этой болезнью живут до ста лет, если не форсировать темпа из-за боязни скорой смерти. Вот так! — Асман, снова и как бы чуть виновато улыбнувшись, поворачивается к Сэму: — Мой импресарио, Сэм Блюинг, — знакомьтесь.

— Я имела удовольствие о вас слышать. Очень приятно. — Мисс Гибсон любезно улыбается и без всякого перехода провозглашает: — Все идем на пляж! Мы вас умыкаем. Обоих! — Под безмятежной улыбкой, которой она одаривает Сэма, — скрытая тревога по поводу его появления в Торремолиносе. Ей известно, что Асман не ответил на телеграммы Сэма, и, если импресарио явился сюда, значит… «Неплохо бы узнать, с чем он приехал», и она спешит добавить: — На пляже довершите свой разговор.

— Мы придем позже, — отвечает Блюинг. — Нам, кажется, тоже нужно на почту…

— Тоже?

— Я слышал, здесь говорили, что кто-то из вашей группы пошел на почту.

— Ах да, это поляки: в Мадриде их автомашину повредил наш автобус, поэтому им пришлось к нам присоединиться. Они торопятся домой и пошли на почту — просить Мадрид ускорить ремонт их «фиата».

«Вот оно что!» — Сэма озаряет внезапная догадка: это не американка, это девица оттуда… Девица оттуда…

— Мы идем на почту, — решительно говорит он. — Да, нам необходимо на почту.

— Необходимо, — как эхо повторяет Асман. Думают они о разном, но Сэм уверен, Сэм знает, что ч е л о в е ч е с т в о работает на него, и ему, Сэму Блюингу, необходимо приложить лишь небольшое усилие, чтобы все пошло надлежащим образом.

Лукаш и Доминика и впрямь еще на почте. Они уже переговорили с Мадридом, но не застали нужного им человека, их просили позвонить позже, пришлось сделать новый заказ, и вот теперь они сидят и ждут повторного вызова. Лукаш держит Доминику за руку, однако это ничуть ее не успокаивает, не избавляет от ощущения, будто она сидит в поезде, идущем не в ту сторону, в которую он должен идти, и происходит что-то неотвратимое, чего она не в силах осмыслить, но предчувствует, что уже поздно, поздно… А почему, собственно… поздно?.. Важные вопросы не решаются в постели, их следует обсуждать за круглым столом, недаром на всех конференциях есть столы, хотя и садятся за них, конечно, не любовники.

— Асман, — говорит Лукаш, не двигаясь с места.

— Где?

— Вон там, у входа… Осматривается по сторонам, не нас ли ищет?

— Зачем ему нас искать? — тихонько спрашивает Доминика.

Асман и впрямь внимательно оглядывает забитый туристами зал и не слушает, что продолжает бубнить вцепившийся в его рукав Сэм:

— Ну скажи, все, что ты говорил, — шутка, просто шутка, и мы сейчас же отправим телеграмму в Лондон. Еще не поздно, я все подготовил — ты даешь согласие, сразу запускается реклама и начинается предварительная продажа билетов. Боже мой! Джереми, сколько ты отнимаешь у меня здоровья! Не молчи! Скажи, могу я отправить телеграмму? Если нет — я отправлю другую. И тебе даже в голову не придет — кому.

— Вон они! — говорит Асман и устремляется в дальний конец зала.

— Тебе даже в голову не придет — кому. Боишься ты, в сущности, только его. Не хочешь казаться в его глазах смешным. Ты даже Гейл так не боялся…

Асман даже не просит, чтобы он оставил Гейл в покое, и упорно продирается сквозь толпу, однако Сэм, обежав стайку шумных девиц, преграждает ему дорогу:

— Ну иди к ним и убедись, убедись, что они уезжают! Наверно, я плохой импресарио — мне следовало принести тебе это известие в гостиницу.

— Заткнись же ты наконец! — обрывает Асман.

Доминика, завидев его, встает. Она не понимает, почему это делает, но поднимается раньше, чем Лукаш, и не может скрыть радости, явно написанной на ее лице.

— Вы не пошли на пляж?

— Нет, — мягко отзывается Асман.

— Нам нужно отправить телеграмму, — вмешивается Сэм.

— А мы ждем разговора с Мадридом о ремонте нашей машины, — поясняет Лукаш. — Что-то дело очень уж затягивается.