Владимир Шпаков - Возвращение из Мексики

Тот быстро прячет фуражку, шипя: вот мудила, зачем тогда мерить берешься?! Нет, такая глупость – уже не контролируемая, и вообще надо отсюда сваливать. Я действительно (прав торговец!) мудила, который будет ходить по инстанциям, пока не рухнет на каких-нибудь ступенях, как жертва кровожадных ацтеков. Или кровожадных майя? Я не был знатоком далекой Мексики, точнее, мои знания имел вид пончо, сшитого из лоскутов, а местами просто дырявого.

Первое представление о Мексике имело вид улыбчивого человека с гитарой и в широкополой шляпе сомбреро – именно так выглядели на афишах мексиканцы, приезжавшие в наш «страшный город» с концертами не помню в каком советском году. И меня очень удивит, когда в одной из детских книжек я прочитаю об их жестоких предках, индейцах майя, что приносили человеческие жертвы своим жутким богам, а с пленных сдирали кожу и вырывали у них сердца, чтобы тоже принести в жертву. В моем сознании как-то плохо совмещались человек с гитарой – и человек с обсидиановым ножом, которым рассекают грудную клетку, чтобы извлечь пульсирующий кровавый сгусток и ритуально его сжечь. Соединились эти два образа позже, в книжке, которая называлась «Хуан Маркадо, мститель из Техаса». Во время освободительной войны этот парень мочил янки, почем зря, отправлял их на тот свет сотнями и в то же время был весельчак, опять же, носил сомбреро, и я, разумеется, был на стороне Хуана. Как ни странно, Эрнан Кортес, мочивший мрачных язычников, никакой симпатии не вызывал, напротив, я всей душой сочувствовал вождю ацтеков Монтесуме, которого конкистадоры пытали, укладывали на раскаленный лист железа, но он так и не сказал, где лежит золото предков. Далее была Олимпиада в Мехико, песня Пахмутовой, где упоминался загадочный парк «Чапультапек», а спустя какое-то время я прочитаю о том, как варварски, совсем в духе майя или ацтеков, в Мексике грохнули товарища Троцкого, причем сделал это некто Меркадер (Маркадо?).

Дополнил знания о Мексике Ник, правда, в его представлении это была не столько страна, сколько Место, где привычная реальность превращалась в нечто иное, где пространство сворачивалось, а время останавливалось или вообще текло вспять. Открыл этот мир один аспирант калифорнийского университета, когда отправился в обычную этнографическую экспедицию, а нашел целую Вселенную, которая существует на расстоянии вытянутой руки, но от нас, незрячих, далека, как туманность Андромеды. Значит, с пафосом говорил Ник, надо стать зрячим, надо попасть за пределы «пузыря»! И мы, под рюмку или под «косяк», прорывались в нашу «Мексику», выпрыгивая из омерзительных и тошнотворных будней.

Знакомство с Меньером еще больше укрепило веру в другие миры. Во время приступов стены падали на меня, под ногами разверзались пропасти, и, конечно же, вспоминались индейские гуру, утверждавшие: привычный мир – всего лишь одно из его описаний. Иногда я материл подлого француза последними словами, порой же замирал, пораженный и даже благодарный за то, что с жизни соскребли шелуху, сняли камуфляж, и она предстала во всем своем необычном и чудовищном естестве…

Я перехожу опустевшую проезжую часть, и в этот момент на мост въезжает машина. Кажется, что она черная, но вблизи оказывается красной, главное же, она едет прямо на меня! И быстро едет! Мы вроде как попадаем в два разных временных потока, я в замедленный, машина – в убыстренный, а тогда: здравствуй, крематорий! Самое же удивительное, что сцена происходит почти в полной тишине (опять заложило уши), хотя тачка, похоже, во всю мочь сигналит!

Некто из другого временного потока дергает за локоть, вырывая меня из-под колес, визжат тормоза, и сквозь вату пробивается: урод… пидор… из-за таких в тюрьму… В ответ возражают, мол, растерялся человек, поймите его! Его?! Да пошел он! Я сижу на поребрике, унимая дрожь в руках и поглядывая на моего спасителя. Он огромный, в спортивной куртке, а на лице – смешные пшеничные усы, как у певца Мулявина. Разъяренный водитель, напротив, сухощавый, черненький, небольшого роста, прямо Меркадер какой-то. Плюнув на прощанье, Меркадер залезает в машину, дает по газам, а спаситель, потрепав за плечо, говорит: осторожнее надо, братишка! Как самочувствие? Ничего? Ну, тогда я пошел!

Судьба (а это судьба!) имеет широкую спину, которую пересекает белая надпись Nike. Надо же, всего полчаса назад я призывал вступать в диалог с попутчиком по имени «смерть» и вот – вступил! Так вступил, что до сих пор поджилки трясутся…