Сергей Чилая - Донор

Это был странный терапевтический секс, в котором позволено все. Когда мы закончили, я чувствовал себя, словно переплыл Ла-Манш.

А оперированный зэк выздоравливал на глазах, но по-прежнему не хотел разговаривать. Через три дня его увезли. Уже лежа на носилках, он рукой попросил охрану остановиться и сказал:

-- Не хочу жить, доктор. А мастырка -- просто: жеваный табак и слюни... через иглу. -- Но я уже сам догадался об этом.

Мой авторитет в городке резко вырос, и в больничку потянулся люд. Стали поступать хирургические больные: постоянные травмы из леспромхозов, иногда очень серьезные, результаты пьяных потасовок, семейных ссор, аппендициты и ущемленные грыжи, которые раньше везли в районный центр. Я не спал уже несколько ночей подряд и с трудом справлялся... Ни визитов в библиотеку, ни выпивки, ни сестер я не мог себе теперь позволить...

-- К вам приехали, Борис Дмитрич! -- позвала сестра.

На пороге стоял вальяжный мужик в дорогом костюме и резиновых сапогах.

-- Я директор леспромхоза, -- представился он, не здороваясь. -- Там у нас баба... уже неделю рожает... Никак не родит.

-- Если рожает, г-голубчик, это не ко м-мне! -- радостно объявил я. --Тут неподалеку родильный дом. Вам сейчас п-покажут.

-- Я знаю, я был там! -- начал нервничать гость. -- У них нет акушерки... Ушла в отпуск. Придется вам ехать...

-- Я хирург. Это не п-по моей части. П-представьте, вы п-приходите лечить г-геморрой к окулисту...

-- Она умрет, -- сказал он равнодушно и отвернулся.

-- Хорошо! П-поехали!.

-- Я пришлю за вами самоходку, -- оживился он.

Мы с сестрой прождали машину до глубокой ночи. Когда под окнами раздался рев двигателя, я вышел во двор и остолбенел: перед больничными воротами стояло устройство, напоминавшее не то трактор, не то танк, с колесами и гусеницами. Когда из кабины вылез очень пьяный водитель, я перестал удивляться.

Мы ехали несколько часов, и в этом грохоте, жуткой тряске и пыли, цепляясь за поручни, чтобы не удариться, я с трудом, в жидком свете кабины, судорожно перелистывал страницы учебника по оперативному акушерству.

-- Не гони так! -- попросила водителя сестра. -- Ты убъешь и нас, и себя!

-- Это моя баба рожает!

Мы приехали на место под утро. В середине длинного деревянного барака, заставленного рядами кроватей, как у солдат, лежала женщина с огромным животом, перетянутым под кожей поперечной складкой.

-- Разрыв матки, -- догадался я, хотя ничего подобного раньше не видел.

-- Вас надо оперировать, -- сказал я. -- Без операции п-погибнете. Оперировать будем здесь, п-потому что эту чертову дорогу до роддома в к-колымаге мужа вам н-не выдержать... К-как вас зовут?

Женщина безучастно смотрела на меня и молчала.

-- Мария ее зовут, -- сказал кто-то рядом. -- Манефа она... Маня... из старообрядских...

-- Мне надо п-получить ваше согласие на операцию, Маня... Ребенок уже мертв. Его с-сердечные тоны не выслушиваются. Я только не знаю, когда это п-произошло. Если давно, он н-начал разлагаться и т-теперь отравляет ваш организм..

-- Где этот с-сукин сын, ее муж, который чуть н-не убил нас?! -- заорал я. -- Где, в конце к-концов, ее родственники?!

Барак уже давно быт набит леспромхозовским людом, шумно обсуждавшим происшествие.

-- Она согласна! -- сказал кто-то и, сразу воспрянув духом, я стал отдавать команды:

-- П-перенесите ее в угол сарая и отгородите чем нибудь. В-вскипятите ведро воды и н-несите сюда. Хорошо бы п-пару чистых п-простынь, на к-которых никто не с-спал.

-- Теперь все вон из операционной! Будем оперировать вашу к-коллегу. Может п-понадобиться кровь п-после операции. Г-готовьтесь к д-донорству. Это п-почетный долг к-каждого с-советского ч-человека...

Публика начала расходиться, а сестричка вдруг стала атаковать меня:

-- Вы не акушер! Оперировать в нестерильных условиях нельзя! А кто даст наркоз, если я буду ассистировать? Запаса инструментов на такую операцию не хватит! -- она говорила и говорила, впадая в истерику.

-- З-заткнись! Все будет х-хорошо... У меня с собой учебник оперативного акушерства с к-картинками. Если п-понадобится, кто-то п-подержит его п-перед носом, а стерильность... Рана, конечно, м-может нагноиться, но здесь в лесу это вряд ли случится, а без операции она умрет через день.. -- Я погладил ее по спине и, шлепнув по заду, подтолкнул к сумке с инструментами.

Мария никак не хотела засыпать, и я лил и лил эфир в маску -- жидкий металлический каркас, обтянутый тканью, -- свободной рукой прижимая ее к лицу молодой женщины. От избытка эфира у меня самого кружилась голова, и я чувствовал, что засыпаю... Запах эфира вдруг стал казаться необычайно приятным, и мне все больше хотелось вдыхать его. Сестричка вывела меня из сарая. Я стоял, стараясь поглубже вдохнуть запахи Северного Урала, вымывающие эфир из легких.