Сергей Чилая - Донор

- Не спешите с аккредитацией, - сказал высокий старик с легким латышским акцентом, дружелюбно глядя на БД. - Мне кажется сегодня вам нужен собеседник...

- Сегодня мне нужна т-только выпивка... Та, что лежит в сумке... П-проваливайте! - БД повернулся к пожилой женщине за стойкой.

- Я бы не горячился так, - голос за спиной принадлежал интеллигентному человеку. - Не бойтесь меня... Я будущий друг... Пойдемте...

"Пед!" - подумал БД и, протягивая женщине лицензию водителя, сказал: Одноместный номер, пожалуйста. Самый дешевый... Можно без туалета...

Мужчина за спиной тихо рассмеялся. Не злобно и не страшно. БД обернулся. Очень худой, старый и очень высокий, он добродушно глядел на БД. Поношенная одежда, которой на нем было слишком много, несмотря на теплую ночь, давно небритое и немытое лицо в глубоких морщинах и... очень дорогие бифокальные полихромные очки в круглой золоченой оправе, копирующей послевоенную моду.

"Четыреста-шестьсот долларов за оправу. Дает беспризорник," - подумал БД, улыбаясь в душе.

- Чтоу ваам угоодно, тоуваарисч? - имитируя латышский акцент, спросил БД. - В одну кроуват с ваамы все равно нэ льягу, даже еслы вы бывши латышски стреелниек... и ордэноносец... Нэ надэйса...

- Я художник...

- Может, и художник, но г-гомик, точно.

- Нет. Просто художник... Год назад со мной произошло то же, что сейчас происходит с вами. Не возражайте... Хочу помочь...

События сегодняшнего дня медленно раскручивались перед БД, и он, еще не приняв решения, протянул руку и забрал у женщины за стойкой, завороженно слушавшей их диалог, лицензию.

- Хорошо. С-спасибо. П-пойдемте, если вы знаете, что п-произошло...

- Давайте сумку, - протянул руку Высокий.

- Ну уж нет! С-сумку я понесу сам...

Лифт поднял их на пятый этаж приличного дома в центре города. Выше они поднялись пешком. Высокий открыл чердачную дверь и пропустил БД вперед. Большая мастерская, с кипами холстов на подрамниках, аккуратно сложенных на полках, сколоченных на скорую руку из тоненьких неструганых досок, едва выдерживающих непомерную тяжесть картин, в свете слабой лампочки, закрепленной очень высокой под остроугольной готической крышей, больше всего походила на парусник, груженный контрабандным хлопком...

Продавленный диван, крытый пледом в красно-синюю клетку, засаленное кресло, настольная лампа на полу... Больше на чердаке не было ничего, лишь по всей длине мастерской наклонная крыша сходилась с полом.

БД ошеломленно оглядывался, порываясь уйти.

- У меня тут редко бывают гости, - сказал Высокий. - Предпочитаю одиночество... Даже в выпивке... Есть один хороший приятель. Заходит иногда. Познакомлю... Опустите сумку. Не бойтесь... Если вам некуда идти, не стоит начинать с гостиницы, даже с самой дешевой... Располагайтесь. Никого не жду... Я старый холостяк.

О-о! - оживился БД. - Значит вдовство вам не грозит...

Высокий исчез, и БД остался один, нервно переминаясь. Он все-таки опустил сумку на пол и сразу почувствовал облегчение. Погруженный в себя, он не помнил, сколько простоял неподвижно.

Высокий возник внезапно, заставив вздрогнуть. Он держал в руках металлический поднос с бутылкой латышской водки "LB", дымящимся стеклянным кофейником и парой стаканов. Он прошагал к дивану, не обращая внимания на БД, поставил поднос на пол.

- Меня зовут Нилс, - сказал он, протягивая стакан с водкой. - Я уже говорил, что я - художник. Эта мастерская - моя собственность... Хочу закончить ремонт, - тоскливо добавил он и выжидательно посмотрел на БД.

Меньше всего БД хотелось исповедоваться, и он, придвинув свой стакан к стакану Нилса, молча влил в себя теплую дешевую водку, застрявшую обжигающим сгустком на пути к желудку. Содрогнувшись телом, он привычно пошарил взглядом в поисках съестного на столе и, не найдя ничего, затаился, поджидая, пока обжигающая все на своем пути порция спиртного достигнет желудка, чтобы, согревшись там, проникнуть в кровь, преодолевая по дороге от желудка к капиллярам множество клеточных мембран...

- Сигару? - с пониманием предложил Высокий.

- Д-давайте еще по рюмке, - вяло сказал БД и, порывшись в сумке вытащил бутылку "Бурбона", сделанного в Польше.

После нескольких рюмок он поймал себя на том, что под бормотанье Нилса продолжает горестный и бессмысленный разговор с Большим Боссом и не находит веских аргументов в свое оправдание... Когда через полчаса он понял, что все беды сегодняшнего дня надежно вытеснены бушующей в крови смесью польского виски и местной водки, его стала переполнять благодарность к Высокому. Как смог этот этот старый пень - он успел забыть его имя - разглядеть БД в приглушенной ночью вокзальной жизни, почувствовать и понять весь ужас приключившегося с ним и почти силой заставить пойти за собой? БД с трудом продрал глаза и посмотрел окрест: Высокий, похожий на полураскрытый складной нож, спал, сидя на полу подле него, уткнув голову в возвыщающиеся колени.