Кейт Мортон - Забытый сад

Нелл разочаровано откинулась на спинку кресла. Семейное проклятие. А она-то считала, что вот-вот узнает нечто действительно интересное.

— Расскажи ей о корабле, Гамп, — Робин, видимо, почувствовала разочарование Нелл. — О черном корабле.

Охотно повинуясь, старик заговорил громче в знак решимости все рассказать.

— Семья хоть и утопила тот корабль, но избавиться от него надолго не смогла. Он все еще появляется иногда на горизонте. Обычно перед грозой или после нее. Большой черный корабль-призрак мерит бухту. Преследует потомков тех, кто в ответе за его гибель.

Нелл подняла бровь.

— Вы видели его? Корабль?

Старик покачал головой.

— Однажды показалось, что видел, но, слава богу, я ошибся. — Он наклонился ближе. — Дурной ветер гонит корабль-призрак. Говорят, тот, кто видит его, непременно заплатит за его гибель. Если вы видите его, он видит вас. Я знаю только, что те, кто признает, будто видел его, притягивают больше несчастий, чем может вынести человек. Настоящее имя шлюпа было «Жакард», но мы зовем его «Черный гроб».

— Поместье Чёренгорб, — произнесла Нелл. — Полагаю, это не совпадение?

— А она быстро соображает. — Гамп улыбнулся Робин, не выпуская трубки изо рта. — Быстро соображает, да. Некоторые говорят, что отсюда и пошло название поместья.

— Но не вы?

— Я всегда считал, что дело скорее в большой черной скале в бухте Чёренгорб. В ней есть проход, знаете ли. Из бухты куда-то в поместье и обратно в деревню. Настоящее благословение для контрабандистов, но с характером. В тоннеле такие углы и изгибы, что если прилив поднимется выше, чем ожидалось, у человека в пещерах мало шансов выжить. Прошедшие годы скала стала гробом для множества отважных душ. Если ты когда-нибудь смотрела в сторону пляжа поместья, наверняка заметила ее. Чудовищная зазубренная штука…

Нелл покачала головой.

— Я пока не видела бухту. Вчера пыталась посетить усадьбу, но входные ворота были заперты. Собираюсь завтра вернуться и бросить письмо в ящик. Надеюсь, владельцы позволят мне посмотреть. Не знаете, какие они?

— Новички, — глубокомысленно сообщила Робин. — Приезжие, собираются превратить поместье в гостиницу. — Она наклонилась ближе. — Говорят, молодая женщина пишет книги в мягких обложках, любовные романы и тому подобное. Она весьма эффектна, а ее книги довольно пикантны. — Робин покосилась на деда и покраснела. — Хотя я их, разумеется, не читала.

— Я видела в городском агентстве недвижимости объявление о продаже части поместья, — сказала Нелл. — Небольшой домик, Клифф-коттедж, выставлен на продажу…

Гамп сухо засмеялся.

— И будет выставлен вечно. Дураков нет его покупать. Чтобы отчистить его от зла, которое он повидал, мало выкрасить стены.

— Какого именно зла?

Гамп, который до этого с немалым удовольствием плел байки, внезапно умолк, переваривая ее последний вопрос. В его глазах мелькнуло сомнение.

— Его надо было сжечь много лет назад. Там происходили дурные вещи.

— Какие именно?

— Не важно. — Его губы дрожали. — Поверь на слово. Не все можно обновить свежим слоем краски.

— Я и не думала его покупать, — сказала Нелл, удивленная его горячностью. — Я только подумала, может, хоть так получится взглянуть на поместье.

— Не обязательно идти через поместье Чёренгорб, чтобы посмотреть на бухту. Ее видно и с вершины утеса. — Он поднял трубку и указал в сторону берега. — Иди из деревни по дороге, что вдоль утеса, в сторону Шарпстоуна; и бухта окажется прямо под тобой. Была бы самая красивая во всем Корнуолле, если бы не та чудовищная скала. Никаких следов крови, пролитой давным-давно на ее берегах.

Запах говядины и розмарина становился сильнее, и Робин достала из сундука горшочки и ложки.

— Вы ведь останетесь на ужин, Нелл?

— Разумеется, она останется, — сказал Гамп, откидываясь на спинку кресла. — Даже и не думай выгонять ее на улицу в такую ночь. Черную как смоль и в два раза более густую.

Жаркое было отменным, и Нелл не пришлось долго уговаривать взять добавки. Затем Робин извинилась и отправилась мыть посуду, а Нелл и Гамп снова остались одни. Комната прогрелась, щеки хозяина были красными. Он почувствовал ее взгляд и весело кивнул.

Было что-то уютное в обществе Уильяма Мартина, словно его гостиная была укрыта от зла. Нелл поняла, что такова власть рассказчика: способность творить цвет так, что все остальное словно блекнет. А Уильям Мартин — прирожденный рассказчик, сомнения нет. Другой вопрос, чему из его историй верить, а чему нет. Он явно любит плести золото из соломы, и все же, кроме него, она не нашла никого, кто жил бы в интересующие ее годы.