— Итак, доктор?
Мама вышла из тени. Она барабанила пальцами, бледными на фоне темно-синего платья.
Доктор Мэтьюс выпрямился во весь рост.
— Хорошо, что вы меня вызвали, леди Мунтраше. У девочки, несомненно, воспаление.
Мама вздохнула.
— Так я и думала. У вас есть лекарство, доктор?
Пока доктор Мэтьюс описывал рекомендуемый им способ лечения, Роза повернула голову набок, закрыла глаза и зевнула. Сколько она себя помнила, столько знала, что ненадолго пришла в этот мир.
В минуты слабости Роза позволяла себе вообразить, какова была бы жизнь, если бы она не ждала своего конца. Если бы жизнь простиралась перед ней бесконечной, долгой дорогой с изгибами и поворотами, которых она не могла бы предвидеть. Путевыми вехами могли бы стать светский дебют, муж, дети, большой собственный дом, который восхищал бы других дам. Если честно, она горячо томилась по подобной жизни.
Но Роза не позволяла себе мечтать слишком часто. Что толку в сетованиях? Вместо этого она ждала, поправлялась, заполняла альбом для вырезок. Девочка читала, когда могла, о местах, где никогда не была, и фактах, которые никогда не использовала в беседах, так как никогда не вела бесед. Она ждала следующего неизбежного эпизода, который приблизит ее к концу, надеясь, что грядущее недомогание окажется интереснее предыдущего, станет менее болезненным, принесет какие-то дивиденды, как в тот раз, когда она проглотила мамин наперсток.
Разумеется, она не нарочно: если бы он не был таким блестящим, таким хорошеньким со своей шапочкой в виде желудя, она и не подумала бы его касаться. Но он был именно таким, и она коснулась. Какое восьмилетнее дитя поступило бы иначе? Роза пыталась уравновесить его на кончике языка, словно клоун из «Книги о цирке» Меггендорфера, [23] Меггендорфер Лотар (1847–1925) — немецкий иллюстратор и писатель, родоначальник игровой книги-трансформера.
тот, который удерживал красный мячик на глупом остром носу. Неразумно, конечно, но она всего лишь ребенок, к тому же благополучно практикующий этот трюк уже несколько месяцев.
Случай с наперстком окончился хорошо во всех отношениях. Немедленно вызвали доктора, молодого врача, который лишь недавно принял практику в деревне. Доктор щупал, колол и делал все, что положено докторам, прежде чем дрожащим голосом предположил, что, возможно, может помочь некий новый диагностический инструмент. Посредством фотографической съемки он может заглянуть в желудок Розы, даже не прикасаясь к скальпелю. Предложение всем понравилось: отцу, чьи навыки обращения с камерой означали, что именно он призван осуществить современную съемку, доктору Мэтьюсу, который смог опубликовать фотографии в специальном журнале под названием «Ланцет», и маме, потому что публикация вызвала определенное волнение в светских кругах.
Что же касается самой Розы, то наперсток успешно вышел (самым неблагопристойным образом) примерно через сорок восемь часов, но она смогла насладиться тем, что наконец-то сумела угодить отцу, хоть и мимолетно. Не то чтобы он сам признался, это было не в его стиле, просто Роза проявляла редкую проницательность, когда дело доходило до настроений родителей (хотя причины их изменений пока оставались для нее тайной). Удовольствие, доставленное отцу, привело Розу в приподнятое настроение, такое же легкое и воздушное, как суфле здешней поварихи.
— Если позволите, леди Мунтраше, я завершу осмотр?
Роза вздохнула, когда доктор Мэтьюс приподнял ее ночную рубашку, чтобы осмотреть живот. Она плотнее закрыла глаза, когда холодные пальцы коснулись кожи, и подумала о своем альбоме. Мама выписывала лондонские журналы с новейшими свадебными фасонами. Роза прелестно украсила страницу альбома при помощи кружева и лент, взятых в шкатулке для рукоделия. Невеста получилась замечательно: вуаль из бельгийского кружева, по краю приклеен мелкий жемчуг, букет из засушенных цветов. Жених — совсем другое дело: Роза мало что знала о джентльменах. (Ей и не следовало. Ни к чему юной даме знать подобные вещи.) Но Розе казалось, что характеристики жениха не имеют особого значения, если невеста мила и невинна.
— Неплохо, — сообщил доктор Мэтьюс, опуская ночную рубашку Розы на место и похлопывая девочку по животу. — К счастью, инфекция не распространилась. Однако смею просить вас, леди Мунтраше, о возможности более обстоятельной беседы насчет наилучшего лечения.
Роза открыла глаза как раз вовремя, чтобы заметить льстивую улыбку доктора, обращенную к маме. До чего он утомителен, вечно напрашивается на чай, лишь бы повстречать еще кого-нибудь из близ живущего мелкопоместного дворянства, а потом лечить при необходимости. Опубликованные снимки Розиного наперстка in positus [24] В месте расположения (лат.).
принесли доктору некоторые сборы среди зажиточных людей графства, и он поспешил развить успех. Пока он осторожно убирал стетоскоп в большую черную сумку, уминая и похлопывая ее по боку аккуратными пальчиками, скука Розы превратилась в раздражение.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу