Кейт Мортон - Забытый сад

— Мой отец — почтмейстер.

— Да, — сказала Нелл, — в общем, он считает, что вы можете мне помочь. Видите ли, сведения, которые я ищу, не имеют никакого отношения к рыболовству или контрабанде, они касаются местной истории. Семейной истории, если точнее.

Выражение лица Робин немедленно изменилось.

— Что же вы сразу не сказали? Я работаю здесь, в музее, чтобы помогать общине, но социальная история Тредженны — дело всей моей жизни. Вот, — она зашуршала бумагами на столе и сунула листок в руку Нелл, — это текст туристического проспекта, который я составляю. Я только что закончила черновик небольшой статьи о знаменитых домах, мной заинтересовался издатель в Фалмауте. — Робин посмотрела на изящные серебряные часы на запястье. — Я бы с удовольствием с вами поговорила, но мне пора…

— Прошу вас, — взмолилась Нелл. — Я проделала долгий путь и не отниму у вас много времени. Если бы вы только могли уделить мне пару минут.

Губы Робин сжались, она смерила Нелл глазками-бусинками.

— У меня есть идея получше, — решительно кивнула она. — Я возьму вас с собой.

Густеющий пласт тумана пришел с приливом и объединился с сумерками, чтобы вымыть из города весь цвет. Пока они поднимались все выше и выше по узким улочкам, мир приобретал оттенки серого. Быстрая перемена обстановки придала живости манерам Робин. Она неслась со всех ног, так что Нелл с трудом поспевала за ней, забыв про природную элегантность своей походки. Нелл недоумевала, куда они мчатся так быстро, к тому же скорость мешала беседе и она не могла спросить, что хотела.

В конце улицы их ждал маленький белый домик с табличкой «Пилчард-коттедж». Робин постучала в дверь и подождала. Огней в доме не было, и она поднесла запястье поближе к глазам, чтобы узнать время.

— До сих пор нет дома. Мы ведь говорили ему, чтобы в туман непременно возвращался пораньше.

— Кому?

Робин глянула на Нелл, словно на мгновение забыла, что не одна.

— Моему дедушке по прозвищу Гамп. Он каждый день ходит смотреть на лодки. Понимаете, он раньше был рыбаком. Уже двадцать лет как не рыбачит, но счастлив, только если знает, кто вышел в море и где ловит. — Ее голос дрогнул. — Мы просим его не выходить, когда поднимается туман, но он не слушает…

Робин умолкла и прищурилась, всматриваясь в даль.

Нелл проследила за ее взглядом и увидела, как клочок густого тумана словно темнеет. Перед ними замаячила фигура.

— Гамп! — крикнула Робин.

— Не суетись, девочка, — донесся голос из тумана. — Не суетись.

Он выступил из сумрака, поднялся по трем бетонным ступенькам и повернул ключ в замке.

— Нечего тут стоять и дрожать, как зайцы, — бросил он через плечо. — Входите, погреемся.

В узкой прихожей Робин помогла старику снять покрытый коркой соли макинтош, черные высокие резиновые сапоги и положила их на низкую деревянную скамейку.

— Ты промок, Гамп, — засуетилась она, пощупав его клетчатую рубашку. — Давай мы тебя переоденем.

— Ха. — Старик похлопал внучку по руке. — Я немного посижу у огня и, когда ты принесешь мне чая, буду сухой, как лист.

Робин приподняла брови, глядя на Нелл, когда Гамп протиснулся через дверь в гостиную. «Видите, с кем мне приходится иметь дело?» — как бы говорило ее лицо.

— Гампу почти девяносто, но он не желает уезжать из своего дома, — тихо сказала она. — Между собой мы решили, что кто-то должен ужинать с ним каждый вечер. Я — с понедельника по среду.

— Он в отличной форме для своего возраста.

— Его зрение начало падать, и слух тоже оставляет желать лучшего, но он настаивает, что должен удостовериться в благополучном возвращении «его мальчиков» в порт. Совсем не думает о собственной слабости! Помоги мне боже, если он пострадает в мое дежурство. — Робин глянула через стекло и моргнула, когда ее дедушка споткнулся о коврик по пути к креслу. — Не думаю… В смысле, не могли бы вы с ним посидеть, пока я разведу огонь и поставлю чайник? Мне будет спокойнее, пока дед сохнет.

В надежде, что сможет наконец узнать нечто о своей семье, Нелл была готова согласиться на что угодно. Она кивнула, и Робин с облегчением улыбнулась, спеша в дверь вслед за дедом.

Гамп восседал в рыжевато-коричневом кожаном кресле, домашнее лоскутное одеяло укрывало его колени. Мгновение глядя на это одеяло, Нелл вспомнила о Лил и лоскутных одеялах, которые та смастерила для каждой дочери. Интересно, как мать отнеслась бы к ее поиску? Поняла бы, почему для Нелл так важно восстановить первые годы жизни? Возможно, нет. Лил всегда верила, что долг человека — извлечь лучшее из положения, в которое он попал. «Без толку гадать, что могло быть, — говаривала она, — важно только то, что есть». Очень верно для Лил, которая знала всю правду о себе.