Кейт Мортон - Забытый сад

— Мы бы в жизни не догадались, любимая, — устало произнес Генри, указывая на холм. — Отсюда нам придется идти пешком, дальше дороги нет.

Робин шла первой, решительно шагая по узкой тропе среди открытой всем ветрам травы. Когда они поднялись выше, Кассандра начала замечать птиц. Множество крошечных коричневых ласточек перекликались и перелетали с одной тонкой длинной ветки на другую. У нее возникло крайне странное чувство, будто за ней наблюдают, будто птицы соперничают, кому следить за незваными гостями. Девушка поежилась и отругала себя за ребячливость, выдумывание тайн по поводу и без.

— Мой отец продал дом вашей бабушке, — сообщил Генри, соразмеряя свои длинные шаги с шагами Кассандры. — В семьдесят пятом. Я тогда только начал работать в фирме младшим нотариусом по сделкам с недвижимостью, но отлично помню ту продажу.

— Все помнят продажу, — крикнула Робин. — Помнят, как последняя часть старого поместья ушла с молотка. Кое-кто в деревне клялся, что коттедж никогда не будет продан.

Кассандра взглянула на море.

— Почему? Из него, должно быть, открывается чудесный вид.

Генри взглянул на Робин, которая остановилась, чтобы перевести дыхание, и прижимала руку к середине груди.

— Да, — признал он, — но…

— О нем рассказывали дурное, — сообщила Робин между судорожными вдохами. — Слухи и тому подобное… о прошлом.

— Что именно?

— Глупые слухи, — твердо произнес Генри, — сплошная чепуха, такое вы в каждой английской деревне услышите.

— Говорили, в нем живут привидения, — продолжила Робин вполголоса.

Генри засмеялся.

— В каком корнуоллском доме они не живут?

Робин закатила бледно-голубые глаза.

— Мой муж — прагматик.

— А моя жена — романтик, — ответил Генри. — Клифф-коттедж построен из камня и известки, как и все остальные дома в Тредженне. В нем не больше призраков, чем во мне.

— И ты еще называешь себя корнуолльцем! — Робин заправила своенравную прядь за ухо и, прищурившись, посмотрела на Кассандру. — Вы верите в призраков, Кассандра?

— Вряд ли. — Кассандра подумала о странном чувстве, которое в ней вызвали птицы. — По крайней мере, не в тех, что бродят по ночам.

— Значит, вы разумный человек, — похвалил Генри. — Единственный, кто за последние тридцать лет побывал в доме на утесе, — это полоумный местный парень, которому приспичило попугать себя и своих дружков. — Генри достал из кармана брюк носовой платок с монограммой, сложил его вдвое и промокнул лоб. — Идем же, Робин, дорогая. Если не поспешим, потратим весь день, да и солнце припекает. На этой неделе нам достался кусочек лета.

Крутой подъем и сужающаяся тропа сделали дальнейшую беседу затруднительной, и последнюю сотню метров они прошли в молчании. Тонкие колоски бледной травы мерцали, когда ветер нежно вздыхал между ними.

Наконец, продравшись через заросли океанических кустов, они достигли каменной стены. Она была не меньше трех метров в высоту и казалась неуместной после того, как они столько прошли, не увидев ни единого искусственного сооружения. Железная арка окаймляла ворота, проволочные усики лозы, отвердевшие от времени, переплелись с ней. Знак, который когда-то, видимо, был прикреплен к воротам, сейчас болтался на одном угле. Бледно-зеленые и коричневые лишайники, точно струпья, покрывали его поверхность, жадно заполняя витиеватые вырезанные буквы. Кассандра наклонила голову, чтобы прочесть слова: «Не входить, иначе пеняйте на себя».

— Стена — относительно новое построение, — заметила Робин.

— Говоря «новое», моя жена имеет в виду, что стене всего сто лет. Дом должен быть в три раза старше. — Генри прочистил горло. — Теперь, полагаю, вы понимаете, что старый дом несколько нуждается в ремонте?

— У меня есть фотография.

Кассандра достала ее из сумочки.

Он взглянул и поднял брови.

— Вероятно, снято еще до продажи. Дом несколько изменился с тех пор. За ним не присматривали, видите ли. — Он протянул руку, открыл фигурные железные ворота и кивнул. — Идем?

Каменная тропинка бежала под беседкой из древних роз с подагрическими стеблями. Когда они пересекли порог сада, стало холоднее. Создавалось общее впечатление темноты и уныния, странной, неподвижной тишины. Даже шелест вечно живого моря словно стих. Как если бы заключенные в каменную стену земли спали. Ждали чего-то или кого-то, кто их разбудит.

— Клифф-коттедж, — произнес Генри, когда они дошли до конца тропинки.

Кассандра широко распахнула глаза. Перед ней лежал огромный спутанный клубок колючих кустов, густых и узловатых. Листья плюща, темно-зеленые, зазубренные, обвивали дом со всех сторон, даже там, где, верно, прятались окна. Пришлось бы долго ее убеждать, что под лозой — творение рук человека, если бы она уже этого не знала.