Иэн Макьюэн - Цементный сад

— А что еще сказал Дерек?

Том сел, расплывшись в улыбке:

— Сказал, вы делаете вид, что там лежит собака. — Он рассмеялся. — Собака!

Том потянул на себя угол простыни, снова перекатился на бок и, не закрывая глаз, сунул палец в рот. Я сунул себе под спину подушку. Мне здесь нравилось. Все, что я только что услышал, казалось неважным. Хорошо бы, думал я, поднять бортик и просидеть так всю ночь. В последний раз, когда я спал в этой кроватке, все у нас было в порядке. Когда мне было четыре года и я верил, что это мама придумывает и показывает мне по ночам сны. А если спрашивает, что мне снилось, то только для того, чтобы проверить, правду ли я скажу. Кроватка отошла Сью гораздо раньше, когда мне было два года, но сейчас я чувствовал в ней что-то очень знакомое: влажный солоноватый запах, расположение прутьев, сонное удовольствие уютной темницы. Шло время. Том закрывал и снова открывал глаза, палец его скользнул глубже в рот. Но мне еще не хотелось, чтобы он засыпал.

— Том! — прошептал я. — Том! Почему ты хочешь снова стать маленьким?

— Ты меня сейчас раздавишь! — ответил он жалобно, словно снова готовясь заплакать, и слабо пихнул меня ногой из-под простыни. — Ты меня совсем раздавил, и это моя кровать, и…

Тут голос его прервался, веки сомкнулись, дыхание обрело глубину и ритм. Минуту или две я смотрел на него, пока легкий шум у дверей не подсказал мне, что за мной тоже наблюдают.

— Нет, вы только посмотрите, — прошептала Джули, пересекая комнату. — Только посмотри на себя! — Она пихнула меня в плечо и зажала себе рот рукой, сдерживая рвущийся наружу смех. — Два голых младенчика!

Она подняла и закрепила бортик кровати и, облокотившись на него, с ясной улыбкой взглянула на меня. Волосы у нее были зачесаны наверх, несколько длинных тонких прядей спускалось вдоль ушей, где блестели яркие стеклянные серьги-бусины.

— Ах ты, мой маленький!

Она погладила меня по голове. Белая блузка на ней была полурасстегнута — виднелась ложбинка загорелой груди. Она пыталась сжать губы, но тут же невольно раздвигала их в улыбке. Острый и сладкий запах ее духов обволакивал меня, я сел, глядя ей в глаза, чувствуя, что расплываюсь в широчайшей и глупейшей улыбке. Мне подумалось, что стоит шутки ради сунуть палец в рот, и я поднес руку к лицу.

— Давай, давай! — подбодрила она меня. — Не стесняйся!

Безвкусность собственной кожи привела меня в чувство.

— Я пойду, — проговорил я и встал.

Джули покатилась со смеху.

— Вы только посмотрите, какой большой мальчик! — простонала она и сделала вид, что хочет взять меня на руки.

Я перелез через бортик и, пока Джули укрывала Тома одеялом, побрел к дверям, жалея о том, что сам положил конец этой сцене. Но Джули поймала меня за руку и потянула к кровати.

— Не уходи, — попросила она. — Я хочу с тобой поговорить.

Мы сели лицом друг к другу. Я смотрел в ее огромные яркие глаза.

— Знаешь, ты голышом очень неплохо смотришься, — сказала она. — Такой бело-розовый, как сливочное мороженое. — И она коснулась моей сожженной солнцем руки. — Больно?

Я покачал головой и сказал:

— Может, и ты разденешься?

Она быстро разделась, сбросив одежду кучей на кровать. Кивнув в сторону Тома, спросила:

— Как тебе кажется, он счастлив?

Я ответил «да», а затем повторил то, что рассказал мне Том. Джули открыла рот в притворном изумлении.

— Дерек давным-давно все знает. Мы действительно не слишком хорошо храним секреты. Его только расстраивает, что мы все скрываем от него. — Она хихикнула, прикрывая рот рукой. — Когда мы говорим ему, что там собака, он считает, что мы ему не доверяем. — Она придвинулась ближе ко мне и обхватила себя руками. — Он хочет войти в нашу семью, понимаешь, стать для нас папочкой. Ох, как же он мне надоел!

Я коснулся ее руки — так же, как она касалась моей.

— Раз он все знает, — сказал я, — можно ему прямо все сказать. Как-то противно говорить, что это собака.

Джули покачала головой и сплела свои пальцы с моими.

— Он хочет сам за все отвечать. Все время заговаривает о том, чтобы переехать сюда и жить с нами. — Она расправила плечи и набрала воздуха в грудь: — «Вам четверым необходимо, чтобы кто-то о вас позаботился!»

Я взял Джули за другую руку, и мы сели ближе, соприкасаясь коленями. Том в своей кроватке что-то пробормотал и громко сглотнул во сне. Джули снова перешла на шепот:

— Он живет со своей мамой в крохотном домишке. Я там была. Она его называет «мой малышок» и заставляет мыть руки перед чаем. — Джули высвободила руки и сжала ими мое лицо с двух сторон, а потом взглянула вниз, на мои ноги и на то, что между ними. — Она мне рассказывала, что гладит ему пятнадцать рубашек в неделю.