Иэн Макьюэн - Цементный сад

— Воняет уже по всему дому, — обратилась ко мне Джули, — ты бы сделал с этим что-нибудь.

Дерек тщательно вытер руки носовым платком.

— Кажется, это называется перезахоронением, — сказал он. — Например, в саду, рядом с твоей лягушкой.

Я подошел к сундуку и осторожно постучал по нему ногой, так же, как Дерек.

— Не хочу, чтобы его трогали, — твердо сказал я. — Я слишком долго над ним трудился.

Дерек пошел прочь из подвала, а мы все — за ним. Когда мы снова собрались в гостиной, он спросил, как звали собаку, и я не раздумывая ответил:

— Космо.

Он положил руку мне на плечо и сказал:

— Надо будет заделать эту трещину в цементе. И будем надеяться, что сундук выдержит.

Остаток вечера мы ничего не делали. Дерек рассказывал о бильярде. Уже гораздо позже, когда я собрался уходить к себе, Дерек сказал:

— На этот раз я научу тебя правильно смешивать бетон.

Уже с лестницы я услышал ответ Джули:

— Пусть все сделает сам. Ему не понравится, если ты станешь его учить.

Дерек проговорил что-то, чего я не расслышал, и разразился долгим звучным смехом.

Вернулась жара. Джули снова загорала на каменной горке, на этот раз без радио. Том, впервые за много дней переодевшись в собственную одежду, играл в саду со своим приятелем из квартала многоэтажек. Всякий раз, собираясь сделать что-нибудь очень смелое — например, перепрыгнуть через камень, — он требовал, чтобы Джули на это посмотрела.

— Джули, смотри! Джули! Гляди, Джули! — Такие крики раздавались из сада все утро.

Я вышел в кухню, чтобы на них посмотреть. Джули лежала вытянувшись на ярко-синем полотенце и не обращала на Тома внимания. Она была уже такой смуглой, что мне подумалось: еще день или два — и станет совсем черной. По кухне кружило несколько ос. Снаружи, над переполненными мусорными ящиками, не опустошавшимися несколько недель, вились мухи. Масло в пакете растаяло и превратилось в лужицу. Жара стояла такая, что убираться на кухне никому не хотелось. Подошла Сью и сообщила, что только что услышала по радио: сегодня самый жаркий день начиная с 1900 года.

— Джули не стоит так долго загорать, — сказала она и вышла в сад, чтобы ее предупредить.

Но ни Джули, ни Тома и его приятеля жара, кажется, вовсе не беспокоила. Она лежала не двигаясь, а они гонялись друг за другом по саду и громко звали друг друга по имени.

После обеда мы с Джули отправились в магазин купить пакет цемента. За нами увязался Том. Он не отходил от Джули и держался за подол ее белой юбки. Я изнывал от жары, и в какой-то момент мне пришлось остановиться в тени автобусной остановки, чтобы отдышаться и прийти в себя. Джули заслонила меня от солнца и принялась махать ладонью у меня перед лицом, нагоняя воздух.

— Что с тобой такое? — приговаривала она. — Ты, бедняжка, совсем ослабел! Что ты с собой сделал?

Тут мы с ней встретились взглядами и оба расхохотались.

Перед магазином мы остановились посмотреть на свое отражение в витрине. Джули сплела руку с моей рукой и проговорила:

— Смотри, какие у тебя бледные пальцы!

Я вырвал руку. Входя в магазин, Джули заговорила со мной твердым и приказным тоном, как с ребенком:

— Тебе обязательно нужно больше бывать на солнце. Это очень полезно.

По дороге домой я думал, что скоро Джули вообще нормально разговаривать перестанет — будет только командовать. Сама же она весело болтала с Томом о цирке и один раз, присев, вытерла ему салфеткой с губ слюну и мороженое.

Подойдя к воротам, я вдруг понял, что не хочу идти в дом. Джули взяла у меня пакет с десятью фунтами цемента и сказала:

— Вот и отлично, иди погуляй на солнышке.

Шагая вверх по улице, я вдруг заметил, что выглядит она совсем не так, как я привык. Собственно, это уже и не улица — так, дорога посреди пустыря. На ней осталось лишь два дома, не считая нашего, да и те поодаль друг от друга. Впереди я увидел грузовик, а рядом — группу людей в рабочих робах. Они, как видно, собирались домой. Как раз когда я подошел, грузовик взревел и двинулся мне навстречу. Трое рабочих стояли в кузове, придерживаясь за ручку, укрепленную на крыше водительской кабины. Один из них помахал мне рукой, затем указал на наш дом и пожал плечами, а в следующий миг машина скрылась за поворотом. Там, где прежде стояли брошенные дома, теперь чернели только плиты фундаментов. Я подошел и забрался на один из них. Там, где прежде были стены, теперь чернели канавки: в них росла какая-то травка с листьями вроде салатных. Я прошелся вдоль бывшей стены, аккуратно ставя ноги на одну линию, думая о том, как это странно: всего несколько лет назад в этом бетонном прямоугольнике жила целая семья. Трудно было понять, то ли это здание, в котором я недавно был. Не осталось никаких примет. Я снял рубашку и расстелил ее в центре самой большой комнаты. Лег на спину, раскинул руки, ловя пальцами солнце. Жара мгновенно приковала меня к земле, и тело зачесалось от пота. Но я упорно лежал, пока не заснул.