Виктор Кадыров - Золото Иссык–Куля

Когда он жил у Мирона Николаевича Дубинина девять лет назад, то ни на минуту не ложился в постель. Помолится, сядет на лавочку, отдохнет немного и опять за служение принимается. Евдокия, жена Мирона Николаевича, все удивлялась, почему это кровать стоит не тронутая, хотя она каждое утро приходила поправлять ее. Тогда у отца Ираклия поболее силы–то было, теперь годы берут свое. Правда, сколько ему лет, сам старец точно не знал.

Отдали его еще ребенком в монастырь, ни родителей, ни возраста своего отец Ираклий не помнил. Еще когда Ираклий был монахом Свято–Троицкого Иссык–Кульского монастыря, находившегося недалеко от села Сазановка на Светлом мысу, ему было лет шестьдесят. В 1916 году после киргизского бунта, во время которого монастырь чуть было полностью не сгорел и было убито семеро монахов, отец Ираклий уехал в город Верный, где жил в горах вместе с монахами Серафимом, Анатолием и Феогностом. Эти святые старцы в 1913 году построили на горе Кызыл–Жар в урочище Медео скит, где постоянно жили и молились. Отец Серафим в выкопанной пещере устроил церковку, обшитую тесом. Внутри был иконостас со множеством икон, написанных его руками. Отец Серафим обладал редким даром изображать святые лики. В эту церковь во время праздников любили приезжать многие жители Верного. Народу было столько, что места внутри не хватало, и люди стояли снаружи. А как пели отец Серафим и иеромонах Анатолий! Это были незаурядные певцы – слушателям казалось, что они парят в облаках вместе с ангелами! На душе становилось так благостно, что многие плакали от счастья. Сам губернатор Фольбаум приезжал к старцам. Раз, когда отец Серафим заболел и лежал в своей келье, представилось ему, что, поев рыбки, он непременно исцелится. Да где же отцу Серафиму взять ее, рыбку? А тут стук в дверь кельи – губернатор пожаловал и рыбу старцам привез!

В Верном существовал тогда женский Иверско–Серафимовский монастырь, и до ухода отца Серафима в горный скит настоятельницей была монахиня Нектария. Сильной веры была женщина. Сто насельниц монастыря души в ней не чаяли, с рвением выполняли все службы. Игуменья Нектария относилась к монахиням как к собственным дочерям, знала их нужды и чаяния. Но в 1913 году епископ Семиреченский и Верненский Иннокентий убрал мать Нектарию из монастыря и поставил настоятельницей молодую дочь генерала Бакуревича – послушницу Таисию, при постриге получившую имя Ефросиния.

Как ни просил за матушку Нектарию отец Серафим, владыка Иннокентий был непреклонен в своем решении. Со слезами на глазах провожали мать Нектарию насельницы монастыря.

Как и ожидал отец Серафим, при матери Ефросинии начались всякие вольности. Дочь генерала хоть и была набожной, но была воспитана в баловстве и относилась к монахиням как к девчонкам. Многие тогда покинули стены монастыря.

В горах тогда многие монахи жили. Рядом с горной церквушкой поселились несколько покинувших монастырь монашек. На Мохнатой горе жил отшельником странник Виктор. Он много путешествовал, пока не появился в Семиречье в 1906 году вместе с переселенцами. Здесь ему понравилось. «Горы красивые, люди добрые, набожные», – говорил Виктор. Он вырыл себе пещеру для моления, рядом поставил небольшую келью, в которой жил. И зимой и летом ходил укутавшись в брезентовый плащ. В Верном многие его знали и уважали. Пытались дать старцу денег и еду, но от денег Виктор категорически отказывался, а из еды брал только хлеб и сухари. Он рассказывал, что в отрочестве сильно болел, и его, скрюченного от недуга, мать привезла к Иоанну Кронштадтскому. Тот помолился и излечил мальчика. Потом, внимательно посмотрев на него, отец Иоанн изрек: «Вижу, отрок будет набожным, странником станет. Пусть питается лишь хлебом, сахаром и чаем». С тех пор Виктор и ходил по всяким местам, пока не осел в горах Медео близ города Верный.

Вот его–то и попросил отец Серафим подыскать подходящее место для скита. Виктор вместе с отцом Серафимом и двумя монахинями отправились по горам. В одном месте остановились, около Кызыл–Жарской горы. Сидят, пьют чай. Виктор говорит: «Посмотри, Серафим, какой дивный свет от горы исходит!» и показывает на вершину Кызыл–Жара. Отец Серафим тоже удивляется: какая красота! Монахини глядят наверх – не видят никакого света. Отец Серафим и Виктор поднялись на вершину. Спускаются через некоторое время, и всё не могут надивиться, что за чудесное место. На Кызыл–Жарской горе скит и устроили.

В 1916 году к отцу Серафиму и иеромонаху Анатолию присоединился отец Ираклий, а в 1919, когда большевики закрыли Иссык–Кульский монастырь, пришел отец Феогност. В 1920 к ним присоединился и отец Пахомий, который после закрытия Иссык–Кульского монастыря уехал в Ташкент. Когда же и там закрыли монастырь, он поехал в Верный, который к тому времени назывался уже Алма–Атой.