Виктор Кадыров - Золото Иссык–Куля

Оман закивал головой:

– Мне ведь никто и не помогает. Я сам. Квартиру продал. Если потребуется, еще одну продам. У меня в Чолпон–Ате есть. Главное – найти! Там часть сокровищ на Сотсби продадим – вот и будут деньги. И на долги, и на вознаграждение!

Главарь тоже кивал головой, слушая Омана. Потом опять в упор посмотрел на кладоискателя своими холодными, как дуло пистолета, глазами.

– Я не верю в сказки и привык делать то, что приносит деньги. Запомни то, что я скажу тебе, Оман. Я повторю, что не верю в легенды, не верю в твой клад. Но если все же случится так, что тебе повезет и ты докопаешься до своих мифических сокровищ, ты первым делом дашь знать об этом мне, Юсуфу. Скорее всего, ты слышал обо мне. Здесь, на Иссык–Куле, без моего ведома ничего не происходит. Все платят дань мне и моим ребятам. Я лично позабочусь о том, чтобы твои сокровища попали к народу. Не к абстрактному, а вполне конкретному. Иссык–кульскому. И ты лично обижен не будешь, государство в накладе не останется. Знаешь, когда страна богатая и благополучная? Когда богаты люди, которые живут в ней. Сделаем их счастливыми, и у нас с тобой будет счастливое государство. Или ты против?

Оман отрицательно помахал головой.

– Ну, вот и лады, – удовлетворенно проговорил главарь, – хорошо, что мы поняли друг друга и сразу договорились. Конечно, я бы с радостью помог тебе деньгами в твоих поисках, но я не верю, что ты что–нибудь дельное найдешь. А на ветер деньги я бросать не могу. Я так, на всякий случай, к тебе завернул. Любопытно посмотреть, что тут у тебя. Да и на тебя, патриота, интересно было взглянуть. И не советую поступать по–другому: государству сдавать что–то, туману напускать. Все тогда может кончиться плохо, в первую очередь для тебя и твоих близких.

Гости уехали, нехороший осадок в душе Омана остался. Он вспомнил, как, недавно Нурлан Мотуев захватил в Кара–Кече угольный разрез и противопоставил себя государству. И оно ничего не могло сделать. Нурлан собирался вооружить всех местных жителей Джумгала, говоря, что его армия будет сильнее действующей армии Киргизии. Вспомнились убийства депутатов и авторитетов криминального мира, последние громкие захваты частной собственности – ничего нет стабильного и надежного в этом мире. И Оман почувствовал себя одиноким и беспомощным в этом безлюдном ущелье рядом с несметными сокровищами, присутствие которых он ощущал физически.

Непредвиденные хлопоты

Оман с трудом протиснулся в открывшуюся после расчистки щель. Он уже получил кое–какие навыки после общения со спелеологами и не боялся шагать в неизведанную темноту. Спелеологи работают в Бишкеке. У каждого свои заботы. Вытащить их сюда в Курменты за триста пятьдесят километров от столицы сложно. Всю зиму Оман, когда выкраивал время, выгребал грунт из расщелины на глубине более двадцати метров, куда уходила вода из подземного ручья. И вот ход открыт. Оман расширил его с помощью молотка, оббив торчащие по краям шипы и выступы, с опаской осветил проход светом фонаря: ход слегка заворачивал направо и конца его видно не было. Оман вздохнул и, хотя его сердце трепыхалось внутри, словно птичка в когтях у кошки, полез внутрь.

За поворотом ход был свободен от грунта. Вода хорошо промыла его, лишь дно было усеяно острой галькой, которая больно врезалась в колени Омана.

Строительная каска надежно защищала Омана от случайных ударов, но Оман вынужден был смотреть прямо перед собой. Поворот головы в сторону сопровождался глухим ударом каски о скалу. Но вот Оман перестал ощущать давление каменного потолка. Теперь он мог вертеть головой в разные стороны. Не вылезая из хода, кладоискатель осмотрелся. Перед ним был огромный зал. Луч фонаря терялся в темных углах пещеры. Пол наклонно уходил вниз от лаза, из которого торчала голова Омана. Он сделал усилие и вылез из прохода. Не потерять бы его! Зал громаден, и здесь легко можно заблудиться, потеряв ориентацию. Надо отметить местонахождение лаза. Оман выложил пирамидку из камней рядом с выходом. Когда он осмотрелся, то понял, что сделал это своевременно. Зал весь пещрил различными ходами и коридорами, которые расходились в разные стороны.

То, что увидел Оман в центре зала, заставило его задержать дыхание и попытаться успокоить безудержно бьющееся сердце. «Спокойно, спокойно», – твердил Оман, делая равномерные вдохи–выдохи.

Перед ним лежали какие–то предметы. Трудно было определить, что именно, потому что ил и грязь, покрывавшие предметы плотным ковром, скрывали их поверхность. Но этот покров не смог скрыть их форм. Прямоугольные, квадратные, полукруглые – они говорили о том, что их изваяла рука человека. Дрожавшими от волнения пальцами Оман попытался расчистить песок и ил, покрывавший одну из его находок. Налет спрессовался в твердую плотную корку. Оман вытащил из–за пояса небольшую лопату и молоток.