Виктор Кадыров - Путешествие в страну Счастья

Во время нашего очередного общения по Скайпу Алик (Олег Голендухин) показал мне черно-белую фотографию плоского круглого камня с начертанным на нем крестом и несколькими строчками какой-то письменности, поставив передо мной новую загадку.

– Отец очень ценил этот камень, – сказал Алик. – Видимо, он много значил для него. Камень был красноватого цвета, сантиметров двадцать в диаметре.

– Это кайрак – камень с христианского захоронения, – пояснил я. – Надпись, скорее всего, на древнесирийском языке. Где он был найден?

Алик пожал плечами.

– Меня в детстве это не интересовало. Но я помню, отец говорил: «Тамга». Возможно, он нашел его на Иссык-Куле в окрестностях села Тамги? Ты же знаешь это

место? Там еще есть камни с тибетскими письменами…

Я сразу встрепенулся.

– Алик, постарайся вспомнить, что еще говорил отец по поводу кайрака. До сих пор известно лишь о трех несторианских кладбищах: первое – неподалеку от Бишкека, второе – рядом с башней Бурана, возле Токмака, и третье – в ущелье Джуука, на Иссык-Куле. Возможно, в древние времена христиане проживали на нашей территории и в других местах. А вдруг этот камень из тех мест?

– Я точно не знаю, где его нашли, – смутился Голендухин и предположил: – Может быть, просто отец называл камень тамгой?

– Вряд ли, – возразил я Алику. – Юрий Николаевич знал о находках кайраков с христианской символикой. Они были обнаружены еще в царское время, в конце девятнадцатого века. Твой отец не мог крест называть тамгой. «Тамга» – просто знак. Кто может знать о том, где сейчас этот кайрак находится?

Голендухин задумался.

– С отцом участвовал в походах его близкий друг, учитель музыки Олег Георгиевич Читалин. Он был и на похоронах моего отца…

Алик не знал, жив ли Олег Георгиевич и, если жив, не уехал ли в Россию. Не было у Алика ни адреса, ни номера телефона Читалина.

После разговора с Голендухиным я навел справки и вечером уже говорил по телефону с Олегом Георгиевичем.

– К сожалению, где сейчас находятся документы и артефакты, собранные Юрием Николаевичем, я не знаю, – огорчил меня Читалин.

– А вы не помните, в коллекции Голендухина был круглый камень с выгравированным на нем крестом? – спросил я наудачу.

– Как же не помнить! – тут же отозвался Олег Георгиевич. – Юрий Николаевич заставлял меня искать подобные камни в окрестностях Бишкека. Говорил мне: «Найдешь такой камень – счастливым будешь!»

– А куда делся тот камень?

– Юрий Николаевич завещал положить его на свою могилу. По распоряжению вдовы Голендухиной камень был вмонтирован в памятник, установленный на могиле ее мужа. Юрий Николаевич рано умер. В 52 года инфаркт, первый и последний…

– Где он похоронен?

– На старом кладбище, рядом с могилой его матери. Я бы показал вам место захоронения, но, к сожалению, годы дают о себе знать. Мне уже восемьдесят, да и без ноги я остался…

Наутро был снегопад. Я брел по заснеженному старому русскому кладбищу. Деревья, некогда посаженные заботливой рукой родственников тех, кто нашел здесь вечный покой, разрослись, образовав труднопроходимую чащу. Молодая поросль и кустарники местами полностью перекрывали проходы между рядами могил. К сожалению, ухаживать за этим городом мертвых некому. Большая часть русских семей, проживавших некогда в Киргизии, навсегда покинули этот край. Остались лишь немощные старики да молодое поколение, утратившее память о своих предках, прах которых покоится на старом кладбище. Свежевыпавший снег укутал всё своим белым покрывалом, скрыв под ним печальные надгробия. Я повернул обратно. Найти могилу Юрия Николаевича по словесным описаниям Читалина не представлялось возможным.

Я связался с Аликом для получения дополнительной информации. Но и он не мог помочь мне в поисках – последний раз Алик посещал могилу своей бабушки более сорока лет назад.