Виктор Кадыров - Путешествие в страну Счастья

Изображения оленей, быков, козлов и человеческих фигур на валунах наполняли ландшафт тенями давно прошедшей жизни, некогда кипевшей в этом, теперь пустынном и безлюдном, месте. Мы переходили от одного петроглифа к другому, минуя остатки каменных сооружений, кругов и оградок. Анна методично фиксировала местоположение каждого валуна с рисунками, снимая показания с джипиэс-навигато-ра и делая пометки в записной книжке. Сколько раз я сам планировал нанести валуны на карту, чтобы безошибочно находить их. Но каждый раз азарт заставлял меня устремляться дальше в поисках «Медведя» или «Козла-кулана». За два года я основательно изучил предгорья Орнёка и хорошо ориентировался здесь, отыскивая тот или иной валун с рисунками. Но без меня вряд ли кто смог бы найти нужный камень, следуя только моим словесным описаниям. Теперь Анна создавала карту комплекса с петроглифами. Ученый есть ученый, не чета нам – дилетантам!

Первый тревожный укол моему самолюбию Анна нанесла, когда мы остановились возле валуна с изображением двух хищников, у ног которых лежала поверженная добыча, возможно, лошадь. Хищники стояли напротив друг друга, разинув пасти. Ниже шли изображения людей, выстроившихся цепочкой. В руках они держали какие-то палки или орудия, на головах угадывались звериные маски.

– Это львы, – пояснил я рисунок, показывая детали пальцем. – Вот закрученные спиралью хвосты, вздыбленная шерсть идет колечками по очертаниям зверей. Обратите внимание на головные уборы людей. Они похожи на головы зверей.

По тому, как Анна смотрела на петроглиф, я понял, что она не согласна с моей трактовкой изображенного на камне.

– Почему это львы, а не барсы? – наконец произнесла

Мухарева. – Масок я тоже не вижу. Рисунок довольно нечеток. Трудно определить, что именно нарисовано, а что – просто фактура камня.

– Здесь, в Чет-Кой-Суу, много изображений барсов, – начал я горячо защищать свою версию рисунка. – Они выполнены совсем в другой манере. Более изящные формы, другие морды и хвосты. Подобных этим я нигде не видел! Посмотрите на переднюю часть животного. Она более мощная, чем у барсов!

Анна довольно холодно возразила мне:

– То, что здесь больше нет подобных изображений, настораживает. Уникальность любого изображения скорее минус для него, чем плюс. Нужно искать аналоги в других видах первобытного искусства: фресках, торевтике, керамике. Нужно доказать, что это изображение львов. Назовем пока их просто кошачьими хищниками.

Я прикусил язык. Хотел было продолжить спор, вспомнить Черкасова, который тоже называл этих зверей львами, но передумал. Во-первых, свет был не очень хорош для восприятия петроглифа, нанесенного на северную часть валуна. Рисунок прекрасно просматривался лишь при закате солнца, когда был освещен его лучами. Во-вторых, Анна ничего не слышала о Николае Дмитриевиче, да и не был он авторитетом для ученых.

Второй удар я получил возле трехметрового изображения рыбы.

Я терпеливо объяснял Анне и другим участникам экспедиции, какие линии складываются в изображение гигантской рыбы:

– Посмотрите, как нарисован бык. Его длинные рога обрисовывают жаберную щель. Рога вот этого козлика представляют собой боковой плавник. Видите, он почти круглой формы. Рога других двух козликов, выстроившихся в ряд, образуют зубастый рот рыбы. А закрученные рога другого козла – глаз рыбы. Хвост составлен из тигра, нападающего вот на этих козлов. Они расположены по двум дугам – это и есть хвост рыбы.

– А где сама рыба? – с недоумением спросила Анна.

– Вот эта линия, охватывающая всю композицию, одновременно является и линией гор, видите, по ней бредет лошадь, и контуром большой рыбы.

– Очень сомнительно, чтобы разные изображения на валуне были деталями единой картины, – произнесла Мухарева. – Шер предупреждал, что попытки найти сюжет петроглифов и объяснить его очень субъективны и вредны.

Яков Абрамович Шер – признанный авторитет в изучении первобытного искусства. Он специализировался по петроглифам, защищал по ним докторскую диссертацию. Яков Абрамович закончил Киргизский государственный университет, поэтому для нас он – свой человек, хорошо знакомый с наскальным искусством Центральной Азии. Преподавал он и в Кемеровском университете, выступал с лекциями в Будапеште, Стокгольме, Софии и Париже. Я читал его высказывание по поводу интерпретации сюжетов наскальных рисунков, но в данном случае был совершенно уверен в своей версии.