Виктор Кадыров - Путешествие в страну Счастья

– Я не вижу никаких рукотворных бороздок. Рисунки оленей выполнены прошлифовкой. Бороздки темные, на них не видно следов инструмента. По всей вероятности, это просто фактура камня.

– Но почему эти бороздки есть лишь на поле рисунка? – горячился я. – Осмотрите весь валун по периметру. Нигде нет и следов таких бороздок, кроме вот этой плоскости с изображением оленей! Да и то только на высоте человеческого роста! Почему?!

– Вы же видите, что бороздки темнее плоскости рисунка, – отвечала мне Анна. – Они темнее и самого камня. Это естественные трещины.

– А если они пробиты очень давно и это мощный вторичный загар? – продолжал упорствовать я.

– Сомневаюсь, – отвергла мои доводы Анна. – Лучше посоветуйтесь с геологами. У вас есть знакомые геологи?

Я утвердительно кивнул головой.

– Вот и хорошо. Они вам скажут, естественные это трещины или искусственные бороздки. И потом, у вас есть еще подобные петроглифы?

Я отрицательно покачал головой.

Внутри меня поднялась буря протеста. Вместо того, чтобы передать вновь обнаруженные петроглифы, найденные в 50-х годах Черкасовым, в руки благодарных ученых, мне предлагалось самому заняться их исследованием, поиском десятков аналогов, их классификацией, выработкой каких-то теорий и гипотез, их доказательством. Но я же не археолог!!! Я не собирался посвятить свою жизнь изучению первобытного искусства! Меня интересовал лишь загадочный скифский камень из Чолпон-Аты, и мне пришлось идти по следам Николая Дмитриевича Черкасова, узнать про его судьбу, два года отдать походам по предгорьям Орнёка, чтобы в конце поисков открыть, что камень уничтожен. Почему я продолжаю заниматься этими петроглифами?! Зачем я пригласил сюда Анну Мухареву, археолога из Кемерово? Я на себе ощутил горечь разочарования, которую, наверняка, испытывал Николай Дмитриевич, когда показывал свои находки археологам. «НЕ вижу, НЕ верю!»

Я взял себя в руки. Анна тут не виновата. Просто я жаждал подтверждения своему видению рисунков на камнях и не нашел его. Мухарева – ученый. Она может говорить утвердительно только о том, что уже доказано, что имеет аналоги и прочее и прочее. Остальное всё – выдумка дилетантов.

«Сегодня только первый день нашей экспедиции, впереди целая неделя, – успокаивал я себя. – Возможно, Анна поменяет свои взгляды, когда увидит больше петроглифов».

Уже предвидя реакцию на «Медведя», я обреченно повел группу к валуну, укрывшемуся в небольшой рощице. Помня слова Сергея Дудашвили: «Если бы Кадыров не сказал, что это изображение медведя, я бы подумал, что это просто белое пятно на камне!», я не стал объяснять Анне про скрытые изображения петроглифа.

Окружающие валун ивовые деревья были покрыты нежнозеленым облаком распускающихся почек. Желтоватые сережки, похожие на мохнатых гусениц, и слегка оранжевые ветви придавали этому облаку красноватый оттенок. Участники экспедиции увлеченно защелкали затворами фотокамер…

За ужином, выслушивая слова благодарности из уст участников экспедиции: Александра Федорова, Сергея и Ларисы Дудашвили, я успокоился. Им было интересно все! Они приведут в Чет-Кой-Суу туристов из разных концов света. Им уже есть что показать гостям нашей республики, а ведь мы посетили сегодня лишь малую часть уникального комплекса!

Совершенно неожиданно Александр завел разговор о воронке на дне озера. Он уже прочитал мою повесть «Тайны Иссык-Куля» и знал о моих планах совершить погружение в центре предполагаемой впадины.

– Знаешь, Виктор, я видел твою воронку еще лет тридцать назад. Это было во времена Союза. Мы летели на вертолете над северным побережьем озера. Бросив случайный взгляд на Иссык-Куль, я увидел огромную спираль, занимавшую значительную поверхность озера от северного берега до южного. В том месте между берегами больше сорока километров, а диаметр спирали был километров двадцать! В центре был круг, из которого выходили два-три темных потока, раскручивающихся против часовой стрелки. Меня поразили масштабы этого образования и удивительная правильность всех линий. Создавалось впечатление, что на дне Иссык-Куля есть сливное отверстие, как в ванной, куда уходит вода.

– Саша, – перебил я Федорова, – ты сфотографировал спираль?