Кристиан Барнард - Нежелательные элементы

— У нас к баасу дело.

Бот угрожающе шагнул к нему.

— Это что еще за шутки, грязная ты…

Щеголь попятился, выставив перед собой ладони.

— Не надо сердиться, баас, — произнес он вкрадчиво. — Я знаю, как баас может заработать большие деньги.

Только теперь Бот заметил старый коричневый «шевроле» на обочине дороги у ворот фермы. Тогда он понял. Это были те самые цветные, о которых говорил Мэни ван Шелквик.

Он встретился с Мэни две недели назад по поводу трехсот фунтов, которые тот все еще не отдал. Мэни выразительно подмигнул ему и толковал о всякой всячине, пока его жена не ушла с веранды на кухню сварить им кофе. Тогда Мэни наклонился к Боту и, не сводя глаз с двери на кухню, быстро прошептал:

— Эти люди оттуда… ну понимаете? — Бот ничего не понимал, и Мэни мотнул головой. — Вы знаете, те, о которых я говорил. Так вот, вчера я узнал, что они скоро будут здесь. Я их пришлю к вам.

Бот напомнил ему, что ничего в алмазах не смыслит. Понятия не имеет ни о ценах, ни о том, кому их сбыть.

Мэни заверил его, что позаботится об интересах старого друга. Пусть только Бот даст знать, когда алмазы будут у него. А уж он берет на себя обратить их в… — Мэни выразительно потер большой палец об указательный.

Бот хотел расспросить его поподробней, но здесь на веранду вернулась жена Мэни, и тот заговорил о засухе. Когда Бот все-таки упомянул про триста фунтов, Мэни снова подмигнул и сделал вид, будто не понял его.

— Это ваша машина? — спросил Бот у цветных, которых прислал к нему Мэни ван Шелквик.

— Да, хозяин, — весело ответил щеголь.

— Так чего тебе здесь надо?

— Потолкуем о деле, хозяин? — понизив голос, спросил тот.

— Какое еще дело?

— Покажи хозяину! — приказал щеголь своему товарищу.

Тот порылся в кармане истрепанных, заплатанных штанов и вытащил старый кисет, такой грязный, что Бота невольно передернуло. Щеголь взял кисет, извлек что-то завернутое в засаленную тряпицу и крест-накрест перевязанное бечевкой, развязал, развернул тряпицу на ладони и показал Боту. Бот увидел два неправильной формы кубика, чуть поменьше ноготка на мизинце младенца.

— Что это? — спросил он с притворным равнодушием. — Стекляшки?

Оба снова засмеялись, словно остроумной шутке.

— Камушки, хозяин, — ответил щеголь. — Маленькие камушки.

— Битые стеклышки, хотел ты сказать.

Оборванец замотал головой и засмеялся, прикрыв рот ладонью. Щеголь широко улыбнулся. Но оба промолчали.

— Откуда я знаю, что это не битое стекло? — спросил Бот.

Щеголь огляделся, увидел у стены сарая старую оконную раму с остатками стекла, подошел к ней и быстро встал на колени. Раздался тонкий резкий писк, и на пыльном стекле появилась свежая царапина.

— Вот, хозяин, видите? Только камушек так режет. Только блестящий камушек.

— Вас кто прислал, баас Мэни? — Они переглянулись. — Баас Мэни ван Шелквик? — подсказал Бот.

— Лучше, если хозяин не станет задавать вопросы, — сказал щеголь очень серьезно, но так, чтобы это не казалось дерзостью. Бот пожал плечами. Он понимал, что эти предосторожности необходимы.

— Сколько? — небрежно спросил он.

— Пять сотен, хозяин.

Бот присвистнул.

— Много. Триста пятьдесят.

— Четыреста пятьдесят, хозяин.

— Ладно. Пусть будет четыре сотни.

— Четыре сотни, хозяин.

Бот задумался. Наверняка они стоят дороже. И все-таки не лишнее бы посоветоваться с Мэни.

— Я подумаю, — пообещал он неопределенно, — не знаю, стоят ли связываться с этим делом. Заезжайте, ну, скажем… Что у нас сегодня, среда? Ну, так в субботу. В субботу во второй половине дня, часов около трех.

Лизелла уже отправится играть в теннис, а он сошлется на что-нибудь и не пойдет. К трем часам и работники разойдутся. Чем меньше лишних глаз, тем лучше.

— В субботу в три часа, — повторил он.

Бот стоял и смотрел вслед старому «шевроле». Уоррентонский номерной знак. Будь они из Кимберли, он не стал бы связываться — с городскими надо держать ухо востро. Ну, а Уоррентон — небольшой городок неподалеку от Ваальских копей, откуда и украдены алмазы.

Украдены. Неприятное слово. Красть. Вор. Он знал, что сказал бы отец, если бы кто-то просто предположил, что его сын замешан в воровстве! Бот решительно отогнал от себя эту мысль.

Следующие два с половиной дня он пытался связаться с Мэни ван Шелквиком, но никак не мог его застать. Бот нервничал. Он знал, что за такие дела полагается тюрьма. И срок долгий — два-три года обеспечено. Тоже справедливость! Жену, детей человек до полусмерти изобьет и даже предупреждения не получит. А что, собственно, такого плохого в торговле алмазами? Она и объявлена-то незаконной только ради защиты интересов «алмазных королей», у которых и так денег куры не клюют.