Кристиан Барнард - Нежелательные элементы

Телефон. Телефон. Телефон. За эти месяцы он возненавидел этот проклятый аппарат: телефон диктовал ему жизнь, управлял всеми его действиями, без стеснения отрывал от еды и сна и заставлял тащиться в приемный покой Скорой помощи, или в палату, или в операционную.

— Ван дер Риет! — в изнеможении отчаявшегося человека выдохнул он, надеясь вызвать хоть какое-то сочувствие.

Безучастный голос больничной телефонистки возвестил:

— Вам звонят из города, доктор ван дер Риет. Не кладите трубку.

Деон только проворчал что-то в ответ. Он собрался было урвать несколько минут и вздремнуть после ужина. Но все равно пора было возвращаться в палату. Его тревожил этот малыш Янсен. Сегодня третий день после операции, а функция кишечника не восстанавливается. И вечером вдруг подскочила температура. Хорошо бы посоветоваться с Биллом дю Туа. Надо ему позвонить.

Телефонистка произнесла скучным тоном: «Говорите», и тут же включился молодой женский голос:

— Деон?

— Алло? — Вот уж ее звонка он никак не ждал. — А, здравствуй, милая.

— Здравствуйте, сударь, — сказала Лиз. — Я вынуждена была позвонить вам, чтобы убедиться, что вы живы.

— Слушай, это нечестно, — возмутился он. — Мы же виделись… мы виделись.

— Две недели назад, — подсказала она.

— В самом деле?.. — Он притворился удивленным. — Знаешь, дел было невпроворот, ей-богу. И моего старика снова пришлось взять подлечить.

— Как твой папа? — У нее вдруг потеплел голос.

Деон вертел в руке стетоскоп.

— Ему лучше. Анализы крови по крайней мере показывают некоторое улучшение.

— Я рада. Он у тебя прелестный старик. — И снова в голосе прозвучало необычное для нее тепло.

— Ага. Мне кажется, что и ты ему пришлась по душе, — сказал Деон. — Он о тебе спрашивал.

— Почему ты мне ничего не сказал? Он мне тоже понравился.

Для него все это оказалось совершенно неожиданным. Отец был в Кейптауне месяц назад, лежал в цитологии — подозрение на лейкемию. Деон еще под этим предлогом отменил как-то свидание с Лиз, потому что хотел побыть с отцом, так он сказал. Она тогда отнеслась к этому с пониманием, а когда он пришел к отцу в отдельную палату после утреннего обхода, то с удивлением обнаружил на тумбочке у кровати вазу с хризантемами.

Кто мог прислать отцу цветы? Сама мысль о таком подношении казалась по меньшей мере нелепой.

— У тебя подружка завелась? — спросил он. С тех пор как стал ясен диагноз: острая лейкемия, агранулоцитоз, в их отношениях что-то незаметно изменилось. Деон мог теперь позволить себе и пошутить.

— Кто это тебе прислал?

Отец прокашлялся, отложил книгу и снял очки.

— Меня явно с кем-то перепутали. Я не знаю никого по имени Элизабет.

— Элизабет?

Деон посмотрел на карточку из цветочного магазина. Просто имя, без фамилии.

— Может, ты знаешь какую-нибудь Элизабет? — спросил отец. Он смотрел Деону в глаза. — Элизабет, а? — Он снова надел очки. — Очень любезно с ее стороны — вот ведь, подумала о старом человеке, — сказал он серьезно. — Поблагодари ее от меня.

Деон сделал, как просил отец, и Лиз сказала:

— Как ты думаешь, он не будет против, если я навещу его? Конечно, в приемные часы.

— Навестить его? — Он подумал, что ослышался. Обычно она не скрывала брезгливости при одном упоминании о больных и болезнях, и он взял себе за правило не вести с ней никаких разговоров о своей работе в больнице. — Нет, — сказал он, чуть поколебавшись. — Не думаю, чтобы он был против. Если тебе действительно хочется.

Особенного удовольствия это посещение ни ей, ни отцу не доставило. Прежде всего обнаружился языковой барьер: африкаанс, на котором ей пришлось изъясняться, был у Элизабет на уровне начальных знаний; отец же сносно говорил по-английски, но сознание, что он не может блеснуть им в совершенстве, затрагивало самолюбие этого гордеца и делало его более чопорным и официальным, чем всегда. То и дело воцарялось молчание, которое Деон отчаянно пытался заполнить пустой болтовней. Правда, к концу этого, показавшегося им всем бесконечным получаса все-таки появилась сердечность и непринужденность.

— А вы верхом ездите? — неожиданно спросил отец.

Девушка вопросительно посмотрела на него.

— Да, — ответила она не сразу.

— Хорошо? — спросил отец. — Хорошо ездите?

— В тринадцать лет была чемпионом по конкурной езде среди юниоров, — сказала она. И, покраснев, искоса поглядела на Деона, а он смотрел на нее во все глаза; она ему какой только чепухи о себе не плела, а вот об этом никогда не рассказывала.