Тимоти Финдли - Ложь

(Джоуэл, конечно, не знал, что Лили Портер практически всегда покидала постель Колдера в два-три часа утра, самое позднее в четыре. Я частенько слышала, как она осторожно открывает и закрывает двери и на цыпочках крадется по коридорам, вздыхая и таща с собой все свои причиндалы…)

«Расскажите о прошлой пятнице, Джоуэл», — сказал тот, что сидел на ограждении.

«Не знаю, что именно вас интересует».

«Вы принесли старикану завтрак, а дальше что?» — сказал второй; руки в брюки, он стоял посреди проезжей части, смотрел на гостиницу. Но отсюда ее вряд ли было видно, разве что одно-два окна, колпак дымовой трубы, кусочек крыши да верхушки деревьев.

«Я налил в чашку кофе, почистил апельсин и достал белые перчатки».

«Та-ак… А потом?»

«Может, вам любопытно послушать про белые перчатки?» — Джоуэл решил, что они заинтересуются.

«Мы знаем про белые перчатки, — отозвался один из мужчин. — Что дальше?»

«Я отдал ему газеты».

«Угу…»

Джоуэл услышал, как вдали, на солончаках, в стороне Холма Саттера, урчит автомобиль.

«Вы уверены, что он тогда был жив?» — спросил сидевший на ограждении.

«Когда?»

«В пятницу утром. В час завтрака».

«Должен был. Я…»

«Почему вы говорите «должен был»?»

«Ну, то есть был жив, — поправился Джоуэл. — Он умер в тот день, но гораздо позже. На пляже».

Тот, что стоял посреди дороги, произнес фразу, которая повергла Джоуэла в недоумение:

«Нам сказали иначе. Сказали, что он скончался у себя в комнате».

«Сожалею, — отозвался Джоуэл, — но вас ввели в заблуждение. Он умер на пляже».

Сидевший на ограждении встал, бросил сигарету, затоптал ее. Джоуэл слышал приближение автомобиля, и какая-то часть его сознания (мальчишеская часть) прикидывала, какой он может быть марки; мотор рокотал густым басом — вроде бы дизель, вероятно «мерседес». Мужчина, который встал с ограждения, заговорил, и его голос заглушил шум автомобиля.

«А вот мы полагаем, что, быть может, вы заблуждаетесь, а мы как раз правы. И, быть может, если вы захотите разобраться, вам стоит послушать, что мы имеем сказать. Вы меня понимаете?»

Второй кашлянул, вынул руки из карманов и скрестил их на груди. Джоуэл снова очутился между ними, они стали по бокам.

«Послушайте меня, Джоуэл, и очень внимательно. Идет?» — сказал тот, который выкурил сигарету; он-то в основном и говорил.

«Идет, — кивнул Джоуэл. — Ладно». В душе он трясся от страха. И отчаянно хотел убраться подальше.

«Мы думаем, что на самом деле мистер Маддокс скончался накануне ночью. Понятно? Накануне ночью или, возможно, очень рано утром. В пятницу. Возможно, всего за полчаса до того, как вы явились туда с завтраком. Могло так быть?»

«С какой стати? Все было совершенно иначе».

«А мы говорим, было именно так».

Повисла очень долгая пауза, во время которой мужчины пристально смотрели на Джоуэла, а Джоуэл переводил взгляд с одного на другого, пытаясь — совершенно безуспешно — уразуметь, зачем эти люди, даже не присутствовавшие здесь тогда, упорно твердят, что то, чего не было, было. Случилось.

Автомобиль подъехал уже совсем близко, мотор рокотал почти у самой развилки. Шофер переключил передачу, сбросил скорость, определенно свернет к «АС». Слава богу, подумал Джоуэл, если кто-нибудь появится, я хотя бы передохну.

Но никто не появился.

Они ждали у поворота.

— И что же случилось дальше? — спросила я.

— Ну, они предложили мне шестьсот долларов. Наличными.

— А что вы на это ответили?

«Шестьсот долларов! — крикнул он им. — За что вы предлагаете мне шестьсот долларов?»

«Вы слушали невнимательно, Джоуэл. Очень жаль», — сказал тот, что скрестил руки. Он снова достал свой жетон и играл им, перекладывая с ладони на ладонь. А Джоуэл подумал: играет жетоном словно пушкой, угрожает мне. И, конечно, чем дольше «полицейский» перебрасывал жетон из одной руки в другую, тем шире он расставлял локти, распахивая пиджак и выставляя на обозрение оружие — курносый «магнум».

Джоуэл не знал, что сказать, знал только одно: он не может сказать, что, когда в пятницу утром принес завтрак, Колдер Маддокс был уже мертв. Разве можно сказать такое? Ведь «масса народу видела его мертвого на пляже, мисс Ван-Хорн».

«А как насчет восьми сотен? — вмешался второй. — Что, если мы увеличим сумму до восьмисот долларов, Джоуэл? Тогда вы сможете сказать, что Колдер Маддокс умер в своей постели? И что вы обнаружили его там?»

«Зачем? Зачем вам нужно, чтобы я так говорил?»