Михаил Барщевский - В перерывах суеты

— А вы не хотите дать мне четыреста рублей? Я времени провела с вами больше, чем на трех клиентов бы потратила. Дайте четыреста.

— Нет, — зло отрезал Глеб. — Мы договаривались на двести, вот двести и получишь.

Глеб тронул машину, чертыхаясь на себя за всю эту затею. Он понимал, что настроение испорчено всерьез и надолго. Унижен — он. Она, уличная шлюха, сильнее и цельнее, чем он, Глеб, преуспевающий и богатый телепродюсер. Она знает, чего хочет, и знает, на что готова пойти ради своей цели! А он? Он знает, чего ему надо? И вдруг Глеб сообразил, что не все потеряно. У него еще есть возможность убедиться в собственном превосходстве.

Они ехали уже минут пять молча. Глеб вырулил на какую-то улицу. Он искал большой магазин. Любой. Он решил, что отправит Катю разменять пятьсот рублей, и когда она смоется со сдачей, вот тогда он снова почувствует себя хорошо. Воровка не может быть лучше него. Он никогда ни у кого ничего не воровал!

Слева, на противоположной стороне улицы, Глеб увидел супермаркет. «Смешно, — подумал Глеб, — «Перекресток». Такое ощущение, что опять сцена из плохого сериала».

— Иди поменяй деньги. Оставь себе двести, как договаривались, и принеси мне сдачу. Только быстро, а то я опаздываю.

Катя вышла из машины и быстрым шагом пошла в магазин. Глеб отметил, что пакет она взяла с собой. «Точно, значит, смоется!» — обрадовался Глеб.

Буквально через две-три минуты Катя вышла из магазина и направилась к машине. Глеб понял, что его надеждам сбыться не суждено: Катя не убежит, она не станет еще раз просить его дать четыреста рублей, она не даст ему шанса почувствовать себя хорошо. И тут его осенила мысль, которая показалась спасительной. Он, собственно, и не очень-то удивился этому: всегда, во всех критических ситуациях он умел придумывать выход из положения. А уж оказаться умнее этой девчонки он был просто обязан.

Глеб быстро вышел из машины, подошел к багажнику и вынул из пластикового пакета одну из десятитысячных пачек. Сунул ее в карман и опять сел на водительское место. Катя с удивлением наблюдала за его маневром и даже несколько замедлила шаги. Когда она дошла до машины, он уже спокойно сидел и довольно улыбался.

Катя открыла дверцу и протянула Глебу триста рублей.

— Сядь! — приказал Глеб.

— Зачем?

— Сядь, я сказал.

Катя села в машину и с интересом, но и с опаской посмотрела на Глеба.

— Ты что, из милиции? Так я ведь ничего не сделала.

— Нет, я не из милиции и не из полиции нравов, — улыбнувшись своей шутке, ответил Глеб. — Ты говоришь, что уйдешь с улицы, если у тебя будет достаточно денег на институт. Так?

— Да, так. А что?

— Вот тебе десять тысяч. Этого достаточно, чтобы заплатить за все пять лет обучения. Но прежде поклянись мне, что ты действительно пойдешь учиться и потом будешь честным прокурором. — Сказав это, Глеб понял, что слова его звучат столь же высокопарно, сколь и наивно.

— А это не чеченские деньги? Настоящие? — вместо клятвы услышал он вопрос Кати.

— Настоящие.

— А вы не наркотиками торгуете?

Глеба уже в который раз поразила Катина реакция, ход ее мысли. Он понимал, что она действительно не возьмет его деньги, если они, с ее точки зрения, будут «грязными». Глеб хотел было пошутить в том смысле, что не из налоговой ли она полиции, но сдержался, понимая, что в душе этой девочки сейчас происходит что-то очень для нее важное. «Наверное, именно так она представляла себе посланника Божьего», — не без самоиронии подумал Глеб.

— Нет. Я не торгую наркотиками. Я эти деньги выиграл в казино, — непонятно зачем соврал Глеб.

— Тогда обещаю. Клянусь!

Она взяла деньги, сунула их в свой пакет и вышла из машины. Потом обернулась и протянула Глебу триста рублей, которые все еще были зажаты в кулаке, державшем пакет. В глазах Кати стояли слезы.

Глеб ехал на дачу. У него было прекрасное настроение. Все мысли сводились к одной формуле — деньги хорошая штука, при их помощи умный человек всегда найдет способ получить удовольствие. А десять тысяч за заказную передачу — это все равно больше, чем могут срубить его коллеги. И с Сашей он делиться не будет. Потому что Саша — настоящая проститутка!

— А ты напиши, — подсказал ему внутренний голос.

— Что написать? Предсмертную записку? — спросил он сам себя. И сам же себе ответил, что не стоит. Да, явно смерть была близко. Он всегда чувствовал, когда приближалась беда, когда заболевал, когда был на пороге успеха. Ничего неожиданного, нежданного в его жизни не было. Не случалось. А сейчас он чувствовал приближение смерти.