Михаил Барщевский - В перерывах суеты

Поздним вечером в день гибели Романа Беленького на базе отдыха «Ручей» произошли некоторые изменения привычного режима жизни. Комендант в приказном порядке отпустил домой большую часть охраны, повара и всех уборщиц. Особого удивления это распоряжение не вызвало, так как было понятно, что никто в ближайшие дни не приедет. Правда, отпущенные волновались, что за дни вынужденного отпуска зарплату им не выплатят, но роптать не стали, смерть хозяина по-любому ничего хорошего не предвещала. По мнению всех местных жителей, эти, попавшие на работу в «Ручей», и так были счастливчиками и жили как у Христа за пазухой. Чистая работа, не пыльная, с фантастической по меркам одного из самых глухих уголков Владимирской области зарплатой, вежливое обращение со стороны хозяев. Что еще надо для полного счастья? Правда, сухой закон и требование, что интересно — выполнявшееся требование, не болтать о том, что происходит на территории «Ручья», ставило работавших там в несколько обособленное положение среди односельчан. Но обособленное положение — это уже начало пути наверх в общественном сознании. Другое дело, что таких тонкостей психологии ни один обитатель деревни не знал.

Базу отдыха «Ручей» никто не приватизировал. Она изначально была частной собственностью. В середине девяностых Роман понял, что большинство серьезных договоренностей, будь то с бизнесменами, будь то с чиновниками, достигаются в неформальной обстановке. В ресторане? В бане? В борделе? Банально, скучно (уже скучно), много посторонних глаз. К тому времени и служба безопасности «Моста» уже показала, что такое скрытая видео- и аудиозапись. А если ко всем этим соображениям добавить, что Рома с детства любил лес, а большинство, подавляющее большинство мужчин любили либо охоту, либо рыбалку, то вывод напрашивался сам собой. Нужен был «охотничий домик».

Помощник Романа договорился обо всем с губернатором Владимирской области, тот дал поручение главе района, который теперь и был бессменным комендантом «Ручья», и дело закрутилось. Огородили сорок гектаров леса, построили хозяйский дом и дом «развлечений». В хозяйском на первом этаже была столовая метров на двадцать и гостиная — метров сорока, может и больше, — с камином. На втором этаже разместились восемь комнат, каждая с удобствами. Получился нормальный пятизвездочный отель. Со всей его атрибутикой. В доме «развлечений» — в цокольном этаже двадцатиметровый бассейн, сауна, хам-мам и комната отдыха в восточном стиле с расшитыми халатами, тапочками с загнутыми носами, кальянами, чайниками и прочая. На первом этаже — столовая, на случай, если ужин решат накрывать здесь, гостиная с караоке и, разумеется, камином. Второй этаж был отдан под кинозал, фильмотека которого насчитывала более пятисот лент. Большая часть — отечественные. Роман любил советское старое кино. Видимо, пересматривая эти фильмы, он подсознательно сравнивал свое положение сейчас с тем, которое было у него, когда он смотрел их первый в раз. Этот — по черно-белому телевизору в комнате в коммуналке, где он прожил с родителями и бабушкой до двенадцати лет. А этот — уже по цветному в двухкомнатной квартире в «хрущобе», куда они переехали всей семьей. Этой комедией он наслаждался по малюсенькому телевизору «Электрон» каждый Новый год, уже в своей комнате, которую занимал один после смерти бабушки, но еще в той же пятиэтажке. На отдельной полке стояли фильмы, впервые увиденные им в студенческие годы либо по телевизору в Красном уголке общаги, либо в кинотеатрах. Правда, те, что смотрел в кинотеатрах, помнил плохо — не ради фильмов студенты приводили подружек на последний ряд...

Спустя год построили еще и русскую баню. С выходом к реке. И со столовой, на всякий случай.

На огромной территории базы отдыха было несколько загонов, в одном из которых разводили пятнистых оленей, в другом — «диких» уток, а в третьем — кабанов. Попытка разведения страусов провалилась, и загон пустовал. Занимать его чем-то другим или сносить Роман запретил — этот загон был для него «памятником неудачи». Роман частенько подкатывал к нему на «Хаммере» или снегоходе — зависело от времени года, — чтобы, посмотрев, напомнить самому себе, что и его проекты могут заканчиваться неудачей. Роман считал, что психологически надо постоянно готовить себя к банкротству. И уже много лет не знал никаких неудач, кроме страусов. И ежегодно удваивал свое состояние.

Когда на «дачу», так называли «Ручей» в «Бегемоте», приезжали гости, из Москвы заранее высылали официантов и шеф-повара. Постоянный повар кормил охрану, а при шеф-поваре выполнял роль подручного.