Салман Рушди - Клоун Шалимар

Танцовщицы тоже остановились и повернулись к нему. Он не знал, что делать. Он взял под козырек. Ошибочный шаг. Его восприняли плохо. Он сказал, что хочет поговорить с ней один на один. Слова прозвучали будто команда, и ее подруги рассыпались, как разбитое вдребезги стекло. Она осталась. Музыка, грохотанье грома — это она. И его голос, вонючий, как собачье дерьмо. Он еще не успел рта раскрыть, а она уже всё поняла, она увидела его голым, и он невольно прикрыл руками стыдное место.

— Ты афсар Качхваха Карнал, — произнесла она.

Он залился краской.

— Да, биби [12] Биби — почтительное обращение к женщине ( урду ). , я офицер.

Он… ждал всю жизнь… он всю жизнь закупоривал себя — спасался от… теперь он ужасно жаждет — надеется… горячо надеется…

Качхваха смолк, и тут она взорвалась:

— Хочешь арестовать? Я что — тоже заговорщица? Может, отхлещешь по пяткам или током будешь пытать? Может, снасильничаешь? Я представляю угрозу для общества? Значит ли это, что ты предлагаешь мне свою защиту?

У ее презрения был запах весеннего ливня. Ее голос звенел серебром.

— Нет, биби, всё совсем не так.

Но она поняла всё так, догадалась, что его прямо распирает от постыдного желания.

— Отвали, — бросила она, и метнулась в лес, и побежала прочь, перепрыгивая через ручьи, все дальше и дальше от того места возле Пачхигама, где стоял Качхваха посреди руин крепости, возведенной им ради самосохранения.

По возвращении в Эластик-нагар он дал волю ярости и принялся строить планы захвата и подавления Пачхигама. Деревня обязательно ответит за оскорбительное поведение Бунньи Каул, посмевшей влепить словесную пощечину старшему офицеру.

В те дни борьба поднимала голову, и ее решено было подавить в зародыше посредством превентивных мер. Кашмир — для кашмирцев?! Это ж надо додуматься до такого маразма! Крошечная долина с населением не более пяти миллионов человек желает сама решать свою судьбу. Ишь чего захотели! Эдак можно черт-те до чего дойти. Если Кашмир для кашмирцев, то почему бы и не Ассам для ассамцев, а Нагаленд — для нагов? Можно еще и дальше пойти: почему бы не требовать независимости для отдельно взятого города, деревни, улицы или дома? Почему не объявить независимой спальню или нужник? Почему бы не очертить возле ног круг на земле и не объявить себя Самостаном? Пачхигам — не единственная мятежная деревня, в этой коварной сепаратистской долине они все такие. Он, полковник Качхваха, до сих пор с ними миндальничал. Ничего, теперь они у него попляшут. Подозреваемые у него все на примете. Да-да, теперь он возьмется за дело всерьез. Тем более, что в Пачхигаме у него есть свой информатор, опытный и вполне надежный шпион, более того: он почти каждый день завтракает не где-нибудь, а прямо в доме у Бунньи Каул.

В один прекрасный день в дом Каулов заявился пандит Гопинатх Раздан, невероятно тощий господин с глубокой морщиной меж бровей, с красными, выдающими пристрастие к бетелю деснами и вечно недовольным видом. В руке он держал атташе-кейс, набитый учебниками санскрита, и письмо из Министерства образования. Одет он был по-европейски, в дешевенький ворсистый пиджак с поднятым воротом, ибо дул пронизывающий ветер, и в серые шерстяные брюки с кофейным пятном на правой штанине чуть повыше колена. Он был довольно молод, примерно одного возраста с полковником Качхвахой, но приложил немало усилий, чтобы выглядеть посолиднее. Сощурив глаза и выпятив губы, он опирался на сложенный зонт, у которого одна спица явно была сломана. Неодобрительное выражение лица усугублялось тем, что он сильно замерз. Бунньи он не понравился с первого взгляда, и, прежде чем он успел открыть рот, она выпалила:

— Вы наверняка ошиблись домом. Здесь вам делать нечего.

Но ошиблась на этот раз она. Как раз здесь-то у него и было главное дело.

— Всё в полном порядке, уверяю вас, — произнес он и, дернув шеей, выпустил изо рта длинную красную струю жеваного бетеля и слюны.

Несмотря на дикий англо-сринагарский выговор, при котором сглатывались не только окончания, но и согласные в середине слова, говорил он не терпящим возражений тоном:

— Имею чесь преессвься — я здесь по приглшению вашво батюшк.

Тут из кухни появился благоухающий луком и чесноком сам Пьярелал Каул и, опасливо косясь на дочку, суетливо залепетал:

— Ох, дорогой братец, это вы! По правде говоря, я вас ожидал в лучшем случае на следующей неделе! Боюсь, своим появлением вы застали дочь мою врасплох.