Макар Троичанин - Да пошли вы все!.. Повесть

- А может, больше и нет, - успокоила добрая женщина. – Да вы их не бойтесь – они на людей не перескакивают, не кусают.

Иван Ильич облегчённо вздохнул:

- Дай-то бог!

- Гребешок оставьте себе, - подарила ценную вещь соседка. – Завтра ещё проверите. Говорят, у каждой собаки есть своя блоха, так что всех не вычешете.

«Спасибо, успокоила», - подумал Иван Ильич. – «Секретарша клуба об этом явно не знает».

- Завтра мы в аптеку пойдём за отравой, - пообещал он, - а сейчас – спать, спать, спать… Спокойной ночи, - поднял и унёс окончательно размякшего малыша в комнату и уже без опаски уложил в кресло.

Пёс откинулся набок, потёр спросонья лапой по носу и уху и умиротворённо закрыл глаза, впервые за многие долгие месяцы уснув по-человечески. А Иван Ильич тихо подкатил кресло к кровати, чтобы было видно спящего, и сам стал готовиться ко сну, чувствуя, что вот-вот отключится, не донеся голову до подушки. Донёс, лёг на бок с открытыми глазами и ещё долго думал о необычном выходном, насыщенном стрессовыми событиями, и о главном из них – появлении пса. Зачем-то судьбе понадобилось, чтобы они встретились, чтобы пёс привязался с первого раза, а Ивану Ильичу не удалось отвязаться, как ни старался. И уже не верилось, что знакомы всего один день, казалось, что живут вместе давным-давно, и не было у Ивана Ильича никого дороже на свете. Очевидно, распорядительнице всего живого было угодно подбросить его именно теперь, дав какой-то жизненный знак, в котором не так просто разобраться. Да и стоит ли? Иван Ильич читал как-то, что рядом с претендентом на внезапную смерть часто оказывается дьявол в обличье неизвестно откуда взявшейся собаки или кошки, молча преследующих жертву и ожидая освободившуюся душу. По внешности малыш вполне схож с посланцем Вельзевула. Но в эту версию не верилось, не хотелось верить. Больше хотелось верить в нечаянное, а может, и предопределённое соприкосновение синхронных родственных душ, объединившихся для общих радости и горя. Чуткая и чистая собачья душа первой потянулась к загрязнённой человеческой и добилась своего, несмотря на сопротивление человеческого разума. Она, маленькая, станет для Ивана Ильича оберегом от чуждых злых душ. Только так, и никак иначе! Именно для этого появился подаренный судьбой маленький четвероногий друг. Однако прекрасно звучит: подаренный судьбой! Можно так и окрестить: Судьбы дар, или Сударь, а по-простому, по-приятельски – Дарька. Крёстный даже рассмеялся от удачно выбранного имени и сразу заснул. Ночью проснулся, словно кто-то толкнул в плечо. Открыл глаза – оберега нет. Рывком поднялся на локоть и в отсветах ночных фонарей увидел родственника под креслом, сменившего слишком тёплое место на более прохладное. Иван Ильич встал, порылся в универсальном шкафу, извлёк со дна неведомо зачем лежавшее там шерстяное одеяло, разрезал его пополам, сложил половинки вдвое и одну положил у кровати, а другую отнёс к входной двери. Когда возвращался, Сударь уже лежал на подстилке. Улыбнувшись, хозяин неслышно улёгся на свою и, наконец-то, заснул по-настоящему.

-5-

Первым проснулся сторожевой пёс. Когда Иван Ильич резко открыл глаза, почувствовав чужой энергетический ток, Дарька лежал в кресле и внимательно изучал лицо и запахи нового хозяина. «Наверное, сравнивает со старой хозяйкой», - подумал новый, - «и, несомненно, не в мою пользу». Несмотря на вчерашний насыщенный событиями день, настроение было бодрое и даже радостное, а голова, на удивление, ясная и свежая.

- Доброе утро, - ласково поприветствовал он квартиранта, и у того сразу ушла из глаз задумчивая затуманенность, они ожили и заблестели ответной радостью.

Могучий зверь поднялся на все четыре мощные 10-сантиметровые лапы, сладко зевнул широко развёрстой на 5 сантиметров пастью и потянулся всем 25-сантиметровым плотным телом, выгибая голову вверх, но не теряя из виду нежащегося на своей подстилке хозяина. Тому тоже захотелось зевнуть во всю пасть и потянуться до хруста костей, что он и сделал, но хорошенько выгнуть закостеневшую шею не получилось. Надо, однако, вставать. Дарька уже спрыгнул на пол и елозил на спине с задранными лапами, изгибаясь по-червячьи то в одну, то в другую сторону так заразительно, что и Ивану Ильичу неожиданно захотелось сделать утреннюю гимнастику. У него даже были разборные четырёхкилограммовые гантели, приобретённые сразу после развода и предназначенные для утреннего восстановления душевного равновесия и физического состояния. Для начала, памятуя о советах опытных тяжеловесов о том, что начинать надо с малых весов, он оставил на каждой гантелине по килограмму, но и их хватило только на два утра. А потом стало как-то не хватать времени, и молодой атлет, успокоив себя тем, что достаточно и утренней пробежки до автобуса и вольной борьбы внутри него, прекратил тяжелоатлетическое издевательство над непослушным телом и запрятал гантели так надёжно, что сегодня, когда дурацкое желание возникло вновь, не мог их найти. Во всеобъемлющем шкафу обнаружились только ненужные 3-х килограммовые добавки, а сами снаряды исчезли, и Иван Ильич стал подумывать, не подарил ли он их кому-нибудь по злобе, замаялся в поисках, а когда нашёл, закатившимися далеко под ванну, гимнастическое рвение испарилось. Кое-как, по-детски, умывшись, он поспешил на кухню, оправдывая себя тем, что на сегодня скопилось дел невпроворот, и все срочные. Во-первых, сделать для Сударя приличный завтрак из вчерашних зажаренных пельменей и мяса, во-вторых, вывести его на утреннюю прогулку. Пёс будто подслушал и тоненько заскулил у дверей, выпрашиваясь по естественным надобностям.