Марина Саввиных - «ДЕНЬ и НОЧЬ» Литературный журнал для семейного чтения N 11–12 2007г.

— Да, — согласился Мунтяну, — я тоже об этом слышал. Кажется, с изобретением телефона так было. И электрической лампочки, и радио.

— Мне вообще кажется, — задумчиво сказал Григорий, — что великие идеи вселяются в головы всех хороших людей одновременно. Просто хорошие люди настолько хорошие, что не спешат обнародовать эти идеи, чтобы дать возможность отличится другому. Сейчас я вспоминаю, что лет тридцать назад меня осенила идея: а почему бы не делать людей из клеток других людей? Но я не спешил, и что же? Кто-то из генетиков отличился и получил премию за клонирование!

— Кстати, о премии. Давайте же сочиним, наконец, следующее донесение.

Крепко выпив, друзья перебрались с лавочки на траву, и легли. Теодор достал огрызок карандаша, а Мунтяну — мятый листок. Майор Эдуард пытался было протестовать против того, что Мунтяну отсылает ему донесения на грязных мятых листках, неровно исписанных карандашом, но Мунтяну сумел переубедить начальника.

— Если я по легенде бомж, — сказал он майору, — то и донесения мои должны выглядеть соответственно.

Эдуард согласился, и вот, Мунтяну с приятелями приступили к написанию нового донесения.

— Куда он пойдет у нас с утра?

— Куда вы пойдете утром? — тонко запел развеселившийся Теодор.

— Прекрати, — одернул его Григорий, — мы делаем серьезное дело. Спасаем лейтенанта Петреску и Родину.

— Действительно, — поддержал друга Мунтяну, — это очень сложная задача. Обычно совместить эти два дела: спасение человека и родины, никому не удается.

— Ладно, — сдался Теодор, — убедили. Пускай утром наш лейтенант подойдет к Арке Победы у Дома правительства и постоит там несколько минут.

— Один?

— Нет, он будет с дамой. Причем, — сощурился Григорий, — не нравится мне эта дама, ох, как не нравится. В черном платье до пят…

— Слишком костлявая для того, чтобы быть подружкой Петреску, — добавил Мунтяну.

— И недостаточно молода для этого! — бросил Теодор.

— Ай-я-яй, — покачал головой Мунтяну, — до чего странная женщина стояла сегодня утром с лейтенантом Петреску у Арки Победы… Так и напишем…

— Разумеется, в руках у нее был зонт.

— Ты чего? — спросил Теодор Григория, — на небе же ни облачка…

— Ну, да. Так это и подозрительно. Очень подозрительно. Зачем ей зонт в такую погоду?!

— Пожалуй, — задумчиво согласился Мунтяну, — ты прав. Зонт, да еще и странного сиреневого цвета, с желтыми кружочками по краям.

— И порванным ремешком у рукоятки!

— Точно. Итак, они стояли у арки несколько минут, и Петреску очень волновался. По всему было видно, что наш лейтенант нервничает.

— Страшно нервничает, — поджал губы Григорий, — у него даже чуть трясутся руки.

— Но, тем не менее, он пытается выглядеть бодро.

— И вот, к Арке Победы подъезжает такси, легковой автомобиль марки «Нисан», ядовито-желтого цвета. Водитель, невысокий крепыш, судя по внешности, армянин, выходит из машины и открывает для дамы дверцу.

— Петреску облегченно вздыхает!

— Совершенно верно. Дама, обернувшись к лейтенанту, посылает ему воздушный поцелуй, и Петреску нехотя улыбается. Проводив взглядом уезжающее такси, лейтенант украдкой крестится, и выходит из-под Арки. Несмотря на то, что утро было прохладным, лоб Петреску покрыт мелкими каплями пота.

— Он утирает его рукавом кителя! И потом быстро идет через парк, не остановившись даже купить шаурмы, как делает каждые утро и вечер.

— Нет, — остановил приятелей Мунтяну, — вот как раз у киоска мы его остановим.

— Это еще зачем? — спросил Теодор. — Кажется, в этом парке мы выжали из него все, что нужно. Довольно подозрительно, по-моему, получается. Пускай идет дальше, и мы начнем дальше придумывать.

— Ничего подозрительного у киоска и не произойдет, — терпеливо объяснял агент Мунтяну друзьям-бродягам азы своего ремесла, — просто потому, что если Петреску не остановится у киоска, это вызовет у начальства недоверие. Он ведь каждое утро там останавливается.

— Да, но мы ведь хотим, чтобы он выглядел подозрительным, — возразил Григорий.

— При этом, — добавил Теодор, — не желаем принести ему никакого вреда.

— Можно выдумать человека, жизнь человека, день из жизни человека; можно выдумать его образ мыслей, можно придумать ему убеждения, и убедить, что он ими убежден, — объяснял Мунтяну, — но никогда, никогда, друзья мои, не выдумывайте человеку привычек! Привычки каждый из нас выдумывает себе сам. И СИБ это знает. Не дай вам бог покуситься на привычки!