Виталий Лозовский - Как выжить и провести время с пользой в тюрьме. Часть 1

Но этому моменту предшествовал также один инцидент. Нас с карантина закинули в 105-ю хату вдвоем — был еще один парень лет 27. Когда мы вошли, один из зэков, спящий на верхней шконке, поднял голову, издал возглас удивления и обратился к вошедшему за мной:

"У тебя есть выбор — либо ты сейчас ломишься с хаты либо я предъявляю тебе".

Тот в ответ, что я, мол, за собой ничего не чувствую и останусь в хате.

"Тогда стой возле тормозов и не двигайся. Ты долбишся в жопу и в рот берешь".

Он в отказ — ничего подобного, за базар ответишь.

Вступает в беседу Санек и обращается к Сереге (так звали обвинителя) — "Ты уверен? Ты его знаешь?" — "Да, это Воха, к тому же терпила по моему первому делу, земляк из Балтийска. Я слышал о нем от правильных людей, что он под дурью брал за щеку и просил, что бы ему заехали в жопу, когда они каких-то телок таскали".

Санек обращается к Вохе — "Это правда?" — "Нет. То, что у него терпилой был, признаю, на суде показания давал, а все остальное — чёс". "Отвечаешь?" — "Отвечаю". "Подтвердить сможешь?" — "Смогу". "Сидел?" — "Полгода в СИЗО, сейчас под условняком ходил". "За что взяли?" — "Менты, падлы, подставили, гоп-стоп вешают".

"Тогда вот такое будет решение — вы, ребята, понятия знаете — каждый из вас должен обосновать свои слова. Сроку вам 10 дней. Отписывайте по тюрьме, на волю — как хотите. Сроку даю вам более чем достаточно. На тебя, Серега, есть подозрение, что ты напраслину на парня хочешь навести в отместку за прошлое. Терпил у нас не уважают, но и под шконку за это не загоняют — это ваши дела. На тебе же серьезное обвинение — знаешь, что будет, если подтвердится. А пока — ты под подозрением. К посуде и продуктам не прикасаться, с общих кружек чай не пить и все такое. Твой шконарь — пока под окном (в холода это самое плохое место в хате — сквозняк и дубарь все равно, что на улице). Если кто с тобой место делить захочет — пока ты под подозрением — без проблем".

Никто так с Вохой его шконарь и не делил. Серега нашел еще свидетелей (очевидцев, как говорят в тюрьме — свидетелей там не любят), которые подтвердили его слова. А Воха так и никого не искал. Сидел и обреченно ждал своей участи, которую, как он понял, ему не избежать. Видя такой расклад, Санек даже не дождался отведенного им самим сроку и потребовал объяснений, в ходе которых приложился ногой к физиономии Вохи (предварительно аккуратно сняв тапочек). Тот все еще отказывался. Санек все же дождал до сроку и объявил Воху петухом. С дальнейшим избиением ногами — петухов руками бить, оказывается, нельзя — можно "законтачиться" да и в падлу. Попробовал сломиться с хаты, но опера не захотели его переводить — нам, говорят, пофиг — девать его некуда, делайте с ним, что хотите.

После этого он самостоятельно переселился под шконарь, хотя Санек все же разрешил ему жить на его шконке — на бетонном полу в такой холод протянуть хотя бы несколько часов, по-моему, было невозможно, но он смог. Когда менты заходили на проверки, шутили и говорили ему — подай-ка звук, чтобы знать живой ли. Один раз просто сапогом заехали — Воха промычал что-то от боли. "Ааа, значит живой" — сказал мент и пошел дальше.

С усилением холодов Воха все-таки из-под шконки вылез и жил тихонько на своем шконаре, о чем-то разговаривая сам с собой. Когда в хате пили чай, ему тоже наливали в его кружку, давали сигареты. Он сам, без принуждения, регулярно подметал хату и время от времени начинал доказывать, что он не петух. Потом снова соглашался. Позже, уже после Нового Года, уехал на этап на следствие в свой городок. Когда вернулся — закинули его в другую хату. Он снова затихарился и не сказал, кто он. На этот раз ему повезло меньше — били долго, с хаты таки сломили, сделали объяву на всю тюрьму. После осел он где-то в обиженке и больше о нем слышно не было.

А посадили Воху, как оказалось, за мешок картошки. Бабулька торговала на улице, он подошел, хотел забрать у нее выручку, но ее то ли не оказалось, то ли бабулька не дала. Тогда он взял мешок картошки, который она продавала, кинул на плечи и попробовал свалить, но как раз поблизости оказался наряд милиции. На следствии он говорил, что просто помогал бабуле перенести мешок через дорогу. А как у него еще не закончилась условная судимость за хулиганство, то мешок картошки обошелся ему лет в несколько.

А Санек вел себя очень спокойно, любил порассказать всякие зэковские истории, о том, как было раньше. До выхода ему оставалось около полугода. Родных и близких у него не было. Какая-то двоюродная тетка где-то в селе — вот и все.