Андрей Кудин: Как выжить в тюрьме

Ты перешагнул порог и остановился у входа в камеру, рассеянно оглядевшись вокруг. Чего стоять? Проходи, братуха, присаживайся. Здесь ты никому и ничем не обязан. Никто не вправе лезть в твою душу, выпытывая, кто ты и за что тебя кинули за тюремные стены. В местах “не столь отдаленных” чрезмерное любопытство справедливо рассматривается как проявление дурного тона, а посему тот, кто собирается жить долго, не страдает вышеупомянутым недостатком. Это там, наверху, мусора стремятся любыми правдами и неправдами нас раскатать и выудить побольше интересующей их информации, а здесь, в камере, вполне достаточно назвать статью, по которой тебя закрыли, да имя, чтобы мы знали, как к тебе обращаться. Всё остальное — сугубо личное дело. Хочешь молчать — молчи, хочешь общаться — общайся. Живи, как подобает свободному человеку, и поступай так, как считаешь нужным.

Не знаю, как ты, но я не вижу ничего странного в том, что мы встретились именно за решеткой, а не в ложе оперного театра. Это абсолютно нормально для данного государства. Трудно найти жителя Украины, который хотя бы раз в жизни не ночевал на казенных нарах. Впрочем, чему удивляться? Мы родились и выросли в стране, которая сама по себе является не чем иным, а местом “не столь отдаленным”. Тюрьма — всего-навсего её копия в миниатюре.

Видно что-то мы не так сделали в предыдущей жизни, раз в этой тут родились. С какой стороны ни посмотри, а наша нынешняя Родина далеко не самый лучший обломок некогда могущественной Российской империи, где понятия не имеют, что такое Закон и какого... мировое сообщество ворчит и требует, чтобы на Украине начали возводить пусть что-то, пусть отдаленно, но всё-таки напоминающее правовое государство.

Однако Украина — не Америка, не Европа и даже не Россия. Надеяться на то, что завтра здесь что-либо изменится к лучшему, может только пациент больницы имени Павлова. Привычный для жителя цивилизованной страны вопрос “Как дела?”, заданный “среднестатистическому украинцу”, звучит, по меньшей мере, глупо и в высшей степени бескультурно. Более идиотский вопрос трудно вообразить. Чего, собственно, спрашивать? Тебе что — повылазило? Не видишь что ли — человек пока ещё жив, а если человек жив, то у него всё хорошо и нечего с расспросами приставать. Всё равно правду никто не скажет.

На Украине залететь белым лебедем за решетку достаточно просто. Для этого не следует прикладывать каких-либо особых усилий и утруждать голову мыслительной деятельностью. У нас такая страна, что не успеешь опомниться, а ты уже там, то есть здесь, прямо как “здрасьте” среди ночи.

Что любопытно — стоящие у власти сажают соотечественников в тюрьмы с нескрываемым удовольствием, а выпускают из них с такой явной неохотой, да ещё морды кривят такие, словно, выходя на свободу, мы тем самым наносим оскорбление всему цивилизованному человечеству.

Кстати, по поводу освобождения. Это — не просто незабываемое в жизни событие. Это целая эпопея, которая начинается с первых минут заключения и затягивается у кого на годы, а у кого на десятилетия. Мало того, что данный процесс во времени растянут до неприличия, так он к тому же достаточно дорогостоящий со всех точек зрения. Далеко не все, а правильнее будет сказать — никто не бывает готов к такому повороту событий, а посему, как поется в песне Владимира Высоцкого: “Тот, кто выжил в катаклизме — пребывает в пессимизме”.

Немало пассажиров, очутившись в тюремной камере, сразу же начинают биться головой о стену. Прямо как рыбки об лед. Не думаю, что удары головой о бетон особо способствуют улучшению мыслительной деятельности внутри черепной коробки. Как бы кто ни старался, а тюремные стены почему-то всегда оказываются чуточку крепче, чем буйные арестантские головы.

За время, проведенное в заключении, мне пришлось видеть разных людей в далеко не самые лучшие минуты их жизни. Заживо погребенные за тюремными стенами, лишенные элементарных человеческих прав, съедаемые друг другом, как пауки в банке, заключенные медленно, но уверенно превращались в затравленные комья человеческой глины. Им казалось, что жизнь закончена, что всё лучшее, что только может быть — свет, радость, любовь, абсолютно всё, что входит в понятие “счастье”, — далеко позади, а впереди только беспросветный мрак, безысходность и пустота. В глазах подавляющего большинства сокамерников не было жизни — это были глаза мертвецов.