Array Array - РОЖДЁННЫЕ У КОСТРА

Сухнев прислал гранки статьи на Индигирку. Статья называлась « Не об избе – о времени». Василий Иванович Белов из Вологды удивился письмом на Индигирку: «Как Вам удалось опубликовать?»

Сухнев бывал не раз у Астафьева на Енисее, писал о сибирском писателе. Писательская этика и любовь к Астафьеву не позволили Сухневу пренебрежительно отнестись к его записке, приложенной к моей статье. Главный редактор еженедельника Эрнст Софонов опубликовал статью. Будучи в Москве нашел Вячеслава Сухнева в редакции на Цветном бульваре.

Энциклопедист - русский интеллигент писатель Вячеслав Сухнев поставил меня в тупик своим обаянием. Принёс ему для газеты рассказ «Банные дни на Индигирке». Дал для прочтения «Полярную Звезду» с повестью «Чифирок».

-Прочту до завтра. С удовольствием. А пока пошли студент обедать, - пригласил он в столовую Литгазеты.

Большинство из писательской братии чванливые от малообразованности. Настоящие писатели редки - такие как Лобанов и Астафьев, Валентин Распутин и Василий Белов, Евгений Носов и Борис Екимов, якут Софрон Данилов и нивхский самородок Владимир Санги.

В писателе Сухневе всё настоящее – живое и умное. При первой встречи как-то даже не обратил и внимания на его очки в роговой оправе; и на профессорскую бородку. Голос картавинкой ироничный, оторопь берет от его колкого пытливого взгляда. Такого человека начинаешь уважать с первой минуты знакомства.

-Тебя, брат, учить нечему. Состоявшийся писатель. – Вернул он журнал с повестью.

-В Магадане я бывал. Колыму знаю. Спасибо Лобанову Михаилу Петровичу, что заметил тебя, вытащил оттуда. Даю рекомендация в Союз писателей. – Вынул он из выдвижного ящика лист бумаги с текстом.

-Всему свой час и время всякому делу под небесами. Литинститут даст крепкое образование. А опыта тебе не занимать.

Софрон Петрович Данилов, председатель Союза писателей Якутии позаботился. Для вступления в Союз необходимо иметь две книги прозы; три рекомендации авторитетных авторов. Книг нет, рекомендуют авансом, опираясь на журнальные публикации.

Третью рекомендацию через год даст писатель Борис Петрович Агеев. Он с Камчатки приедет учиться на Высшие литературные курсы. Как «северяне» мы найдёмся, подружимся. И без просьбы он принесет и положит на письменный стол рекомендательное письмо.

-Времена лихие. Пропадёшь на своей Индигирке без поддержки, - буркнул Борис.

Борис Агеев рослый увалень. Молчун. Смотритель маяка в Мильково. Слова из него не вытянешь. Рыжая бородища, линзы очков выпуклыми ноликами. Доброты в русском мужике – на века хватит.

На ВЛК в Москву Агеев приехал с семьёй. Милая его жена Галина рядом с увальнем Борисом - малЭнькая Божья птаха. Доченька у них двухлетняя. В Мильково окрестить ребенка негде.

Выбрали добрый не жаркий день. У Бориса «жигулёнок». Поехали в подмосковное Черкизово. Крестили девочку. Борис Петрович и Галя из Курска. На Камчатку они после ВЛК не вернутся. Всему своё время.

На третьем курсе Михаил Петрович поздравил:

-Сорок лет работаю в приёмной комиссии. Не помню такого случая: за вас проголосовали и «левые» и «правые». Редкое единодушие. Рад за вас…

Ехал к Астафьеву с необъяснимой тоской и желанием повидать его.

Какой-то особый - великий смысл обрела обычная деревня Овсянка после поселения Астафьева на берегах Енисея.

Дом Виктора Петровича еще издали распознал.

Огород при доме невелик, отгорожен высоким штакетником.

С пылу-жару не стал стучаться в глухие ворота. Завернул в проулок - до продольной береговой улицы; тесным проходом между хозяйских стаек спустился к Енисею.

Постоял на галечном берегу у воды.

У Астафьева есть рассказ о речной птице скопе. И ныне птица скопа из рассказа Астафьева по-прежнему над водами Енисея; ныряет на мелководье за мальком…

Дальний левый берег за Енисеем горист и изрезан падями. Хвойные леса. Высокое голубое небо. Раздолье. Вечный Божий мир.

Деревня Овсянка старожильческая. Четвертый век как на берегу Енисея поселились в этом месте люди. Деревенская улица долгая вдоль берега, избы пятятся хозяйскими огородами к реке. Овсянка дотошно описана Виктором Петровичем Астафьевым в его книгах. Сибирская «Ясная Поляна» притягивает ходоков со всего мира – почитателей таланта писателя…

Вернулся к дому писателя. Одолела робость стучать кованым кольцом калитки. Отошел от ворот к огородному штакетнику.

Створки низкого кухонного окна растворены в ограду. Белые ситцевые занавески на суровой нитке сведены к центру не плотно.