Татьяна Догилева - Жизнь и приключения Светы Хохряковой

– Мам, ну не надо!

Но родительница ее вошла в раж, волосы растрепались, на лице поблескивали капельки пота, глаза горели. Маня вдруг надрывно закричала:

– Ну и убивай! Убивай вместе с внуком!

Плюхнулась на диван и заплакала. Тетя Люся и давай лупить ее полотенцем куда попало, та только пузо закрывала да плакала громко, как ребенок.

– Опомнись, теть Люсь!

Я попыталась оттащить ее в сторону. Но мамаша падшей дочери не опомнилась, а начала лупасить полотенцем меня. Это было так больно! Сначала я, не ожидавшая такого поворота событий, офигела и стояла пугалом недвижным, получая удары, потом адреналин вдарил в голову, и я начала сопротивляться. Завязалась нелепая женская драчка. Тетя Люся била меня и обвиняла во всех смертных грехах:

– Это ты, шалава, с толку ее сбила. Артистка хренова! Да чтоб ты провалилась, дрянь городская!

Я тоже в долгу не оставалась:

– Совсем одичала в лесу своем! Променяла дочь на оленей! Следить за дочерью надо было!

Тут она как хлестанет меня по лицу.

– Глаз! – заорала я. – Глаз мне выбила!

И я, завывая, картинно рухнула на пол в позу эмбриона. Глазу действительно досталось, но не так сильно, как я изображала. Зато тетя Люся испугалась, бросила полотенце и завопила:

– Петя, я ей глаз выбила! Меня теперь в тюрьму посадят! Петя! – И она рухнула на диван рядом с плачущей Маней и тоже зарыдала: – Доченька моя единственная! Мамку твою в тюрьму теперь посадят. И помочь тебе теперь некому будет, и защитить от злых людей. И внучка теперь не увижу!

Они начали так истово обниматься и целоваться, словно «воронок» уже прибыл за тетей Люсей и безжалостные милиционеры прямо сейчас утащат ее в тюрьму.

Я решила, что достаточно мы повеселили народ за забором своими радиоспектаклями, поднялась с пола и, не переставая моргать правым глазом, из которого все время лились слезы, заявила:

– Да нет, вроде видит, – и плюхнулась к ним на диван третьей.

Сидели мы втроем, молчали и только всхлипывали. Силы покинули воительниц. Никто не выиграл. Ничья.

– Ну хватит сырость разводить! – впервые за всю катавасию нарушил молчание дядя Петя. – Побуянили и хватит!

И вдруг как-то беззащитно улыбнулся:

– Люська! У нас же маленький будет! Елки-палки! Мань, ты говоришь мальчик?

– Мальчик, пап. УЗИ показало.

– Слышь, Люсь, – мальчишка!

Тетя Люся почему-то закрыла лицо руками.

– Нормально у тебя там все, в животе-то? – с беспокойством поинтересовался будущий дед.

– Врачи сказали, что все хорошо.

– Когда ждать?

– В сентябре.

– Не так уж и долго. – Дядя Петя встал, подошел к Мане и как-то неуклюже, смущенно поцеловал ее в голову. – Ты это… Теперь поаккуратнее, что ли. Береги мальца-то.

Он осторожно положил свою здоровенную ладонь на живот дочери, тихо засмеялся:

– Привет, парень!

– Шевелится? – шепотом спросила тетя Люся.

– Шевелится, мам, еще как шевелится. Потрогай!

И Маня положила руку матери на свой живот. Не знаю, что уж там почувствовала тетя Люся, но она вдруг нагнулась и поцеловала Манин животик. В доме явно пролетел ангел, потому что наступила какая-то радостная тишина.

– Вы там живые? – раздался крик с улицы. Дядя Петя подошел к приоткрытому окну и гаркнул:

– Живые! – а потом обернулся к нам: – Надо народ успокоить, а то после вашего ора с испугу кто-нибудь милицию вызовет. – И он пошел к дверям, распахнул их настежь и объявил: – Все нормально, гражданки и граждане. Поучила мать дочку как положено, а теперь радуемся. Внук у меня будет, бабоньки! В сентябре! Всех на крестины приглашаю. Ух, выставлюсь! Никто трезвым не уйдет!

Все-таки одна из «бабонек» робко поинтересовалась:

– А как же без мужа, Петь? Нехорошо это!

Но она не смогла сбить дядю Петю с радостной ноты:

– Да Бог с ним, с мужем, мы на него зла не держим. Сами вырастим. Силенки еще есть. Вы, бабоньки, дочку мою, смотрите, не обижайте! – он, шутя, погрозил собравшимся.

Те чуть не хором ответили:

– Не обидим, Петь, не обидим!

Ссориться с дядей Петей никто не хотел, человек он был нужный и часто помогал соседям. Некоторые из них стали подхалимничать:

– Маня – девочка хорошая. Мы все ее любим!

– Вот и спасибо! А теперь идите по домам! Концертов больше не будет. Повеселили народ и хватит. За стол садимся, новость обмыть. Если водки не хватит, выручите?

Народ в ответ засмеялся и стал расходиться донельзя довольный.

– Все! Уважил народ! Теперь тебя, Мань, никто не тронет. Собирай на стол, дочка, – скомандовал он, и сразу Маня с тетей Люсей захлопотали. – Светка, как глаз твой, видит?