Андрей Матвеев - Жизнь с призраками

— Ты не прав, — говорит мать, — ведь далеко не все было так плохо, как тебе помнится. Не хочешь про лыжи, вспомни про рыбалку…

Помнится, вспомни, память, ветер опять дует с моря, а это значит, что я пока в мире живых.

Я хочу позвонить Дениз и услышать ее голос. Только она удивится и навряд ли обрадуется. Кто я для нее? Мужчина средних лет, у которого явно проблемы с головой, иначе он не застрял бы в этом маленьком курортном городке, бывшем некогда столицей кариев. Когда это было? Я плохо считаю, так что ограничусь лишь фразой: тысячи лет назад.

И тысячи лет назад это море уже сверкало под полуденным солнцем. Пройдут еще тысячи лет, и оно будет все так же сверкать, а над его поверхностью, как бабочки или стрекозы, будут проноситься полупрозрачные на свету силуэты призраков, которые навряд ли заинтересуют чаек, не говоря уже о дельфинах. Чего бы мне хотелось, так чтобы моя призрачная жизнь проходила именно в этих местах, над волнами этого моря.

— Успокойся, — говорит мать, — всему свое время, не надо его торопить. Поверь, здесь не так весело…

Самое странное у призраков — это глаза. Лишь подразумеваются, смотришь на серую тень и понимаешь, вот то место, где когда-то они были. И представляешь их.

У Леры были глаза, как у моей матери, большие и карие. У Дениз тоже такие глаза. Насколько я слышал, Лера покрасилась в блондинку, не исключено, что Дениз тоже сделает это через несколько лет, когда подойдет тот момент, когда женщины решают резко сменить облик. Окраситься или покраситься? Часто слова — лишь единственное, что соединяет с внешним миром, море, набережная, замок.

Моя мать никогда не была блондинкой.

Меня не столько волнует, сможет ли она простить меня, как смогу ли я это сделать. Может, все действительно началось с рыбалки, сколько мне тогда было? Наверное, лет шесть.

Она приехала на дачу к родителям, моим бабушке и дедушке, с которыми я жил там целое лето. И вдруг сказала: вот что я решила, мы пойдем ловить рыбу!

Мне было все равно, что это решила именно она. Само ее внезапное появление уже было чем-то волшебным, абсолютно неожиданным. И потом, я никогда еще не был на настоящей рыбалке, дед частенько садился на велосипед и уезжал на какое-то дальнее озеро, но мне говорил, что я еще мал, вот подрастешь немного, и тогда я тебя обязательно возьму, а пока играй тут, возле дома.

— Пойдем, пойдем, — сказала мать, — обязательно, с самого утра!

— На озеро? — уточнил я.

— Конечно, на озеро! — и она засмеялась, а потом, фальшиво напевая, у нее не было слуха, пошла собирать клубнику к вечернему чаю.

Я же попросил деда достать удочки. Две, мне и матери, она ведь тоже будет ловить со мной, не так ли?

Обычно я как можно дольше тянул с тем, чтобы идти спать, но тут отправился как можно раньше, ведь я помнил, что дед на рыбалку уезжал обычно еще до восхода солнца, а значит, и нам придется вставать до рассвета, вот только уснуть никак не мог. Лишь под утро рухнул в пропасть сна, плескалась вода, невиданная никогда до этого в жизни лодка качалась на волнах, над которыми пролетали странные птицы. Я еще не знал, что это те самые чайки, что с криками носятся сейчас рядом с набережной, упирающейся в этот волшебный, мистический, полный иллюзий замок.

Чем дольше смотришь на него, тем сильнее он манит. Фраза, уже возникавшая недавно в сознании.

Проснулся от звонкого смеха матери, о чем-то говорившей с бабушкой. Я вышел на веранду, солнце стояло высоко. Из глаз брызнули слезы.

— Дурачок, — сказала мать, — завтракай, и идем!

Я быстро съел то ли кашу, то ли яичницу, то ли бутерброды с чем-то, что невозможно вспомнить через столько лет, равно как и все подробности того дня. Может, его вообще не было, и лишь случайная фраза матери заставила меня углубиться в дебри прошлого и придумать тот день и ту обиду, с которой, не исключено, все и началось.

Мы действительно пошли на рыбалку. Была она в ближайшей канаве, рыбу мать брала из консервной банки и надевала мне на крючок. Я должен был подсекать и вываживать, хотя я и не знал тогда еще этих слов. Сейчас мне уже не сказать, была ли добыча в томате, в собственном соку или в масле, скорее всего в собственном соку, потому как консервы в масле стоило придержать до ужина.

Наверное, я все это действительно придумал и на самом деле все было иначе. В нашей с ней жизни все было придумано, и началось это действительно с того самого дня, когда мы ходили ловить рыбу из банки, а в канаве это было или нет, какая разница, главное, что было.