Валерий Шелегов - Зелёный иней

И Горе нам, читателям, если писатель лукав и лжив, малообразован и невежа, циник и жаден до славы и денег. Без чистосердечной и мудрой души — русский писатель никогда не состоится. Без великих страданий. Без мученичества…

Выбора нет:

Или положи Душу на Алтарь родного Русского Слова. Родной русской речи. Годы трудись. И претерпи разочарования и нищету оттого, что «строки — рубля не накопили»… И настоящее человеческое счастье испытаешь в конце пути, если твоя благодарная Душа созреет и сделается от духовных трудов мудрой.

Или: если ты обманулся лукавым, который поиграл твоим безрассудством. И бросил тебя с твоими бреднями. Лучше спейся, умри, чтобы никому не вредить своими пошлыми многописаниями — «плодами» невежественного ума.

Но коль, Дано тебе Природой и не отнять. Запасайся терпением. И трудись.

И люби! Люби! Люби!

Дверь в комнату Эрики бесшумно отворилась. Прощаясь с Володей в коридоре, Валя осторожно притворила дверь. К ее приходу сидел в глубоком кресле и был одет. Эрика, этот долгий час так и не переменила позы. Хотя видно было, что поджатые ноги отекли. Распахнутым взором она впитывала мою исповедь. И верилось, Эрика видит всех людей и предметы жизни, о которых рассказываю.

— Хы?! — Валя повернулась на цыпочках с глупой улыбочкой сомнения — туда ли зашла?

Поднялся из кресла.

— Спасибо, Эрика… — поблагодарил негромко — благодарного своего слушателя.

Кивнул Вале, мол, не пугайся, ухожу. Сгреб у порога теплые зимние вещи. С легкой душой простился с девчатами.

А через день улетел в тундру на полгода…

Из тундры на Мыс Шмидта, геофизики вернулись в ноябре. Разъезжались в мае. Полгода «на полярной орбите». В продуваемых палатках. Озвереешь от такой цивилизации.

Володя жил с Валей. Справлять свадьбу они намерились в Новогоднюю ночь. Примета счастливая. И стал я жить в пустующей комнате, рядом с Красным уголком.

Новостей много. Эрика ездила в отпуск. Привезла сына в Арктику.

В экспедиции проблема с жильём. «Северный завоз» от навигации до навигации. Стройки нет.

Благоустроенный дом. Наследство от «полковников» «Дальстроя». «Управление» добротное, в два этажа. Тоже, «гулаговское». Глядится оно окнами в океан. И чудятся пароходы. Черный дым из труб ледокола прогибается коромыслом ко льдам. Угольный дым — в зверином дыхании океана.

Ледокол на рейде. Людей, черными колоннами гонят из трюмов на лед. На верную погибель. От берегов Ледовитого океана не убежишь. «Отсюда, возврата уж нет…»

Время, похожее на «вечную мерзлоту». Вобрало в себя это Время события и судьбы тысяч и тысяч людей. Сковало холодным льдом мрачные тайны Гулага. Хранит. Помнит.

Крепкие черные от времени — в прошлом бараки зэка, «хуторами» гнездятся по каменному мысу, упертому быком в Ледовитый океан. Живут вольные люди. Геологи. Оленеводы в чукотском поселке Рыркайпий.

Рядом современность. Полярная Атомная электростанция «Восток», на плаву в заливе мыса. К скалистому побережью принайтована станция накрепко. Вся потребляемая электроэнергия от Атомной станции. «Восток» — «электрическое сердце» Арктики. Дизельные электростанции у пограничников. Аварийные.

Мыс пятится медведем от океана в тундру. На высшей холке загривка этого медведя высится «Орбита».

Панельные дома у военных. Служат пограничники автономно от гражданского населения, за бетонным забором. Спальный городок открыт. Пятиэтажки военных имеются и вдоль берега океана, и в глубь тундры к Аэропорту. Военные объекты закрыты. Госпиталь помогает «барачной больничке». В торжества, на плацу Погранотряда все жители Мыса Шмидта. Почта, телеграф и немногочисленная милиция — теснятся в бараках Дальстроя.

Эрика в бараке общежития временно с сыном. В «полковничьем» доме освободилась однокомнатная квартира. Выделили ее, Эрике. Текучка кадров. Руководство справедливо вырешило: геологов много, ездят туда сюда. «Старший экономист — редкость».

В общежитии Эрику не видно. «Красит» полученную квартиру, в доме напротив. Ромка, вернувшись из детского сада, без надзора болтается по комнатам буровиков.

В Красном уголке цветной телевизор и ряд жестких стульев. Холодный, хоть волков морозь, он пустовал. Пурга за пургой в тундре. Они хоть и теплые, эти «южаки», но из комнат все тепло выбивают.

Мыться негде, кроме тесного умывальника. Общественный туалет сооружен пристройкой над «выгребной ямой». Пресная вода для поселка хранится в «копанях». Внутри скалистого мыса. «Копани» выдолблены в скале зэками при Дальстрое. Возят пресную воду из тундры.