Валерий Шелегов: Моя ж ты радость

«И смеюсь, и пляшу, и плачу»

Я — студент. И этим все сказано. Настоящий студент, голодный до наук.

Август угасал. После зачисления, несколько дней спустя, предстоит близкое знакомство с однокашниками по семинару прозы. С руководителем семинара Лобановым Михаилом Петровичем. О его письме на Индигирку на собеседовании не заикнулся.

Экзамены идут в три этапа. Первый — конкурс. Второй — «собеседование». Третий — обычные экзамены для гуманитарных высших учебных заведений. Литинститут — духовная богадельня, можно сказать монастырь для творческих монашествующих душ. Здесь каждый молится Богу, каким он его представляет.

Творческий конкурс прошел зимой. Собеседование проходило в актовом зале на втором этаже Литинститута. Комиссия из известных писателей, солидная. В истории института известны факты, когда студенты поступали с не своими рукописями. К третьему курсу творческая несостоятельность выяснялась — и «творцов» отчисляли безжалостно.

Собеседование доброжелательное. В рукописях автор виден, как не ухищряйся. Стиль писателя — сам автор. Как живет, так и пишет. Какой интеллект, такой и словарный запас. Не есть в человеке основа, которая видна только в глазах. Это — душа человека. Именно глаза скажут: живёт душа в человеке, или не дал её Бог. Большинство писателей сочиняют рассудочно, и редко кто пишет, полагаясь на свою душу. Михаил Петрович Лобанов колко изучал меня, сидящего перед комиссией. И я видел, что мои рукописи и все что в них изложено, никак не вяжутся с моей внешней жесткостью. Сидел, будто пружина туго сжатая. Речь моя через пень колоду.

— Вы мне чем-то напоминаете молодого Виктора Астафьева, — выслушав моё словесное бездорожье, улыбнулся Лобанов.

— Водку, пьёте? Песни, наверное, под гармошку поёте.

— Водку пью. Песни под гармошку пою. И пляшу. И …плачу, — засмущался.

До экзаменов я допущен. Два года подряд я срезался у доцента Малькова. Преподавал Мальков в институте «научный коммунизм». В этом году доцента Малькова на экзаменах тоже не миновать. Первый экзамен сдал на троечку — благодаря моему ангелу хранителю — декану заочного отделения. На Малькова Галина Александровна Низова повлиять не берется. Мальков безжалостный к студентам. Студенты очного обучения при этой фамилии трепетали в страхе до истерики. В прошлом доцент Мальков работал прокурором. Каким образом он стал «историком научного коммунизма» понять трудно. Но факт: в институте он учил студентов по своей книге — компиляция других авторов историков.

Я долго сидел за письменным столом, подперев кулаком щеку, давил — отпускал кнопку настольной лампы, чередуя свет с сумраком комнаты, в номере писателя Юрия Сергеева. Юра — слушатель Высших Литературных курсов. Для семьи на два года снял квартиру в Москве. Познакомился с ним в прошлом году. Также шли экзамены. На втором экзамене у доцента Малькова я «отселился» от остальных абитуриентов. Вторично. Два года подряд!

Забрал документы и просиживал задницу на лавке в дворике дома Герцена. Спешить уезжать не стал. Искал варианты. Евгения Сидорова из института убрали. Ректор другой. Егоров Владимир Константинович. Публицист, работавший одно время в «Комсомольской правде» и в ЦК Комсомола. В институт ректором пришел кремлевскими коридорами. По слухам, большая умница и порядочный человек. Значит, есть какая-то калитка. Некому отворить потихоньку эту калитку. Нужен авторитетный человек — ходатай за меня.

День светлый и солнечный, а тут хоть волком вой. Рядом ухнулся крупный мужичище, в белой рубашке, распахнутой до пупа. Брюки измяты в коленях гармошкой. На абитуриента не смахивает. Идет набор на ВЛК.

— Ты, случайно, не с Севера? — задал он вопрос.

— Из Якутии. Как определил? — удивился.

— Только северяне могут вальяжно и независимо валяться на московских лавочках.

Я всмотрелся в лицо соседа. Буквально перед отъездом мне попалась на глаза книга «Королевская охота» Юрия Сергеева. С фотографией. Книга настолько хорошо написана о геологах и охотниках, что лицо автора на фото врезалось в память.

— А ты, наверное, Юрий Сергеев. Автор «Королевской охоты».

— Сергеев, — поднялся он для рукопожатия.

Вечером договорились увидеться в общежитии в его 704 номере. С собой в заплечной сумке был журнал «Полярная Звезда» с моей повестью.

— Для знакомства. Как с автором. Какой ты писатель я знаю, — дал ему почитать.