Мег Вулицер - Исключительные

Родители Вулфов часто устраивали вечеринки. Время от времени Жюль, заходя в их квартиру на выходных, лишь обнаруживала, что Гил или Бетси стоят в фойе с парой гостей.

— Жюль, у нас тут была увлекательная беседа о стульях, — сказал однажды Гил. — В следующем месяце свадьба у Мишель, двоюродной сестры моей жены.

— Ого. Поздравляю.

— Я предупредил ее, что у нас тесно, но она сказала, что самые радостные моменты своей жизни провела в гостях у нашей семьи, когда росла, поэтому мы согласились. Они даже хотят, чтобы мы пригласили диджея.

— Гудмен умеет диджеить! — крикнула Эш из гостиной, где она, удобно устроившись рядом с Нуджем, сидела у окна с блокнотом и писала пьесу.

— Теперь и глагол такой есть? — переспросил отец. — Диджеить? Вот уж чего не знал.

— Он отлично разбирается в музыке, папа, — сказала Эш, входя в комнату. — Ты должен его нанять.

Так Гудмен был нанят, и на свадьбе оказалось, что он умело крутит сорок пятые, вставляя в промежутках многозначительные намеки.

— Следующая песня исполняется для Мишель и Дэна, — выдал он, наклонившись вплотную к микрофону, чтобы голос звучал искаженно. — Ведь сегодня предстоит одна из тех ночей, которые проводят в белом атласном одеянии. Пока Дэн… с нее этот атлас… не снимет.

Жестикулируя одной рукой, другой он опустил иглу на пластинку, и зазвучали мяукающие вступительные аккорды песни.

— Может быть, тебе стоит обратить внимание на радио, — сказала потом его мать. Предполагалось, что это замечание будет полезно, но в то же время оно отражало семейную тревогу о том, что у Гудмена еще не обнаружилось никакого «настоящего» таланта. Да, он хотел стать архитектором, но нельзя же стать архитектором, забывая поставить балку. От него добивались «целенаправленных действий», как часто говорил отец. Но зачем ему уже сейчас нужно уметь что-то делать? Жюль недоумевала. Шестнадцатилетний Гудмен был индифферентным, беспокойным учеником в своей альтернативной старшей школе. Стояние за вертушкой на свадьбе кузины Мишель позволило ему вновь обрести свою летнюю мощь. Когда вечеринка закончилась, оставшиеся ночевать гости разлеглись на кушетках, кроватях и коврах, как бабочки на булавках.

Каждый год в «Лабиринте» устраивалась и новогодняя вечеринка, вот на нее и пришли друзья по лагерю. Они поглощали слоеные канапе, прохаживаясь по комнате в заключительные часы 1974 года, и Эш прихватила шейкер с мартини и принесла его в темную, неопрятную спальню Гудмена. В кресле в виде большой подушки, набитой пластиковыми шариками, Эш уселась на колени к своему бойфренду Джоне. Жюль смотрела из угла, как Кэти Киплинджер прижимается к Гудмену на кровати с набалдашниками в форме ананасов, касаясь губами его уха. Его уха! А он, невозмутимый, явно довольный, запустил руку в светлые волосы Кэти. Жюль думала о том, что ее собственным нелепо рыжим волосам недостает шелковистости, столь желанной для таких парней, как Гудмен, и для всех мужчин на свете. Но Итану, похоже, не хотелось этим летом запустить руку в такие волосы. Ему нужны были только волосы Жюль, нужна была только Жюль.

Теперь они, Итан и Жюль, с приближением полуночи сидели, как само собой разумелось, рядом, и когда официально наступил Новый год, губы Итана Фигмена соприкоснулись с губами Жюль, и он жаждал узнать, насколько долгий и крепкий поцелуй ему будет позволен. Поскольку это была новогодняя ночь, она не сразу отстранилась от него. Но все-таки через несколько секунд отпрянула со словами:

— Итан, что мы делаем?

— Ничего, — ответил он. — Это был ностальгический поцелуй. Окрашенный в сепию. Такой поцелуй, когда люди… одеты в цилиндры… а дети катают обручи по улице и сосут леденцы.

— Точно, — выдавила она из себя, улыбнувшись.

Жюль заметила, что на кровати Гудмен, похоже, хочет проглотить Кэти, вобрать ее в себя. Но подобной бурной активности не происходило между Эш и Джоной, которые продолжали целоваться, как две тождественные птицы на ветке, сообща передающие червяка туда-сюда, из клюва в клюв.

— С Новым годом, Жюль Великая, — сказал Итан Фигмен, глядя ей в глаза.

— Я не великая, — возразила она.

— А я думаю — да.

— Почему? — не удержалась Жюль от вопроса. Она не напрашивалась на комплименты, а просто хотела понять.

— Просто ты очень естественная, — ответил он, пожав плечами. — Не такая нервная, как некоторые девчонки — те, что постоянно следят за фигурой или делают вид, будто они чуть глупее парней. Ты честолюбивая, сообразительная, ты такая забавная, ты настоящий друг. И, конечно, ты очаровательна.