Кристос Циолкас - Пощечина

— Сейчас экономический подъем, старик. Большие бабки вокруг крутятся. — Слова Крейга прозвучали, как ружейный выстрел. — И не твое собачье дело, за кого я голосовал.

Ричи промолчал. Вытащил свой мобильник и стал набирать сообщение Конни: «Зомби наступают, зомби наступают». Он поднял голову.

Отец тяжело вздохнул:

— Послушай, Рик… — Только он и бабушка Хиллис так его звали. Именем дедушки. — Я знаю, что у нас с тобой не самые лучшие отношения. По моей вине, признаю. Но ты уже взрослый, должен понимать что к чему. — Его отец умолк, почесал голову, дружелюбно улыбнулся.

Ричи убрал телефон.

— Когда твоя мама забеременела, мне только что исполнилось девятнадцать. Я был тогда всего на год старше, чем ты сейчас. Я не был готов к тому, чтобы создать семью. Испугался и сбежал. Чего ты от меня теперь хочешь?

Снова зажужжал его телефон. Он хотел ответить, но, впервые за многие годы, решил не провоцировать отца. Сидел, пил пиво.

Крейг достал пачку сигарет «Уинфилд» и стал вертеть ее на столе:

— Постоишь со мной, пока я покурю?

Ричи кивнул:

— Меня сигареткой угостишь?

Крейг колебался:

— Мама знает, что ты куришь?

— Я не курю. Просто балуюсь иногда.

— И она разрешает?

— Да.

— Разрешает?

— Да!

Крейг выбил ему одну сигарету из пачки:

— Тогда пошли.

На автостоянке толпились курильщики. Вечер был жаркий, и, как только они вышли на улицу, Ричи почувствовал, что потеет, что подмышки у него увлажнились. Он смотрел, как курит его отец. Они одинаково держали сигареты — за фильтр, двумя пальцами. Все так курят или только он и Крейг?

— Ты хотел, чтобы мама сделала аборт? — Ричи и сам вздрогнул, вслух задав этот вопрос.

Отец нахмурился:

— Это мама тебе сказала?

— Нет.

Впервые в жизни Ричи представил отца молодым, девятнадцатилетнем парнем, с беременной подружкой. Как в такой ситуации поступали девчонки в школе? Рожали либо делали аборт. Что бы он сам хотел, оказавшись на месте отца? Как можно скорее избавиться от зародыша. Разве могут быть другие варианты? Крейг, должно быть, разозлился на Трейси за то, что она отказалась от аборта. С катушек слетел, наверно.

Его отец делал глубокие затяжки одну за другой. Ричи сообразил, что отцу, должно быть, тридцать семь лет. Достаточно молод, чтобы быть отцом такого взрослого сына, как он.

— В принципе, это нормально. Будь у меня беременная девушка, я бы тоже потребовал, чтобы она сделала аборт.

Крейг рассмеялся:

— Я рад, что твоя мама не стала делать аборт.

Они стояли бок о бок, курили, почти соприкасаясь друг с другом. Оба чувствовали себя неловко. Вроде как им следовало бы обняться или еще как-то выразить друг другу свое доброе отношение, но они не знали, как это сделать.

К концу вечера отец уже был настолько пьян, что отвезти сына домой, конечно, не мог. И Крейг, поражаясь собственным словам, предложил сыну переночевать у него дома. Ричи, к своему удивлению, принял приглашение. Конни прислала еще одно сообщение: они с Али были в городе. Ричи глянул на дисплей, все еще светящийся синевато-стальным цветом, и быстро набрал ответное сообщение: До завтра. Оставив фургон на просторной стоянке у паба, они пешком отправились к дому Крейга, до которого идти было примерно с километр.

По дороге они почти не разговаривали. Интересно, думал Ричи, его отец тоже взволнован, тоже испытывает тошнотворное смятение от того, что они так внезапно сблизились? Ричи никогда не бывал в гостях у отца, а теперь собирался провести целую ночь в доме этого почти чужого ему человека.

Квартира. Это был не дом, а крохотная квартирка на первом этаже дома из красного кирпича. Крейг включил свет и почти втолкнул сына в дверь. В маленьком помещении пахло плесенью и табаком. Ричи быстрым взглядом обвел комнату. Стены голые, только над продавленным диваном цвета зеленых соплей висит плакат, на котором изображена банда Тони из сериала «Клан Сопрано». Одна из подушек валяется на темно-коричневом ковре с жестким ворсом. Сквозь выцветшую грязную обивку мягкой мебели проглядывают пружины. Крейг вернул подушку на место и показал на стоявшее напротив кресло. Ричи сел на стул, Крейг бухнулся на продавленный диван, чуть не ударившись задницей об пол. Ричи едва не рассмеялся. На столе, кроме кальяна для курения марихуаны и пепельницы с окурками, больше ничего не было. Крейг с усилием выпрямился, переместился на краешек дивана и схватил кальян:

— Покурим?

— Конечно.