Кристос Циолкас - Пощечина

Коула перекрестилась. Посмотрела на него с презрением:

— Что за вздор? Как тебе не стыдно? — Она постучала по косяку. — Постучи по дереву, да простит тебя Господь.

— Я навестил Димитри и Георгию.

Выражение презрения на ее лице сменилось неизбывной печалью.

— Как они там, бедняжки?

— Димитри тяжело болен. Умирает.

Коула грузно опустилась на диван. До чего же огромная, громоздкая мебель у них в доме, просто смешно. Коула на этом диване похожа на куклу.

— Зачем нам такой большой диван?

Коула пренебрежительно фыркнула и кивнула на бар. Манолис налил для нее коньяк, подал ей бокал и сел в кресло напротив.

Его жена смотрела на бокал:

— Нет справедливости в этом мире, да, Маноли?

Он покрутил в руке бокал, взбалтывая золотистую жидкость, вдохнул терпкие жгучие пары:

— Да.

Зазвонил телефон, выводя их из раздумий. Они оба вздрогнули.

— Кто-то из них.

— Возможно, — ответил он.

— Хотят узнать, пришел ли ты домой. Хотят с тобой поговорить.

— Возможно, — повторил он.

Она улыбнулась, пригубила бокал:

— Может, пусть звонит, а?

Она улыбалась озорно, прямо как в молодости.

— Пусть, — он улыбнулся жене, — не будем отвечать.

Телефон неутомимо звонил, казалось, несколько минут.

Когда звон наконец-то стих, он осознал, что все это время сидел затаив дыхание. Он протяжно выдохнул.

Коула поднялась:

— Согрею тебе ужин.

Он кивнул.

Он услышал, как жена на кухне зажгла духовку, потом до него донеслось звяканье столовых приборов. Коула стала что-то напевать. Он всем телом подался вперед в кресле, пытаясь разобрать слова. Это была старинная народная песня — классика фольклора. Впервые он услышал эту песню в Афинах, когда, будучи новобранцем, пил вместе с рабочими и солдатами дешевое узо [116] Узо — греческая анисовая водка. на площади в Кайзериани [117] Кайзериани (Кессариани) — район в восточной части Афин в 7 км от центра города. . Он стал тихо подпевать жене.

После обхватил рукой колено и, морщась, встал с кресла. Допил коньяк, поставил бокал на журнальный столик. Прошел на кухню и помог жене накрыть на стол.

Она снова посмотрела на часы, глубоко вздохнула, произвела в уме кое-какие расчеты. Самолет Гектора вылетел из Мельбурна час назад. Ее рейс, возможно, задержат еще на два часа, а это значит, что ему придется ждать ее в аэропорту Денпасара [118] Денпасар — город на юге индонезийского острова Бали, самый крупный на острове, административный центр провинции Бали. как минимум три часа. Он будет в плохом настроении. Может, оставить ему сообщение в аэропорту, сказать, чтоб он ждал ее в отеле в Убуде [119] Убуд — курорт в центральной части острова Бали. ? Впрочем, не стоит паниковать, — во всяком случае, пока. Должны же эти идиоты выдать хоть какую-то информацию. Вокруг скучающие расстроенные туристы — в основном молодые мужчины и женщины в грязных футболках и шортах — раздраженно поглядывали на табло, готовые бежать на посадку сразу же, как только будет объявлен их рейс. Айша поднялась со своего места, повесила сумочку на плечо. Ей хотелось убежать от нытья и зловонных запахов пива и пота. Она отошла от стойки и направилась в конец коридора, туда, где сияли неоновые огни и суетились толпы народу. Бангкокский аэропорт никогда не закрывается. Можно пройтись по магазинам.

Ей, правда, особо ничего не нужно, но ведь в магазины беспошлинной торговли ходят не за чем-то конкретным. Необходимые покупки осталась за стенами международного аэропорта Бангкока. Здесь торжествуют абсолютно необоснованные желания. Она вошла в небольшой магазинчик модной одежды, и к ней навстречу тут же кинулась молодая таиландка. Айша кивнула в знак благодарности, но махнула рукой, решительно отсылая ее прочь. Девушка быстро ретировалась за прилавок и стала перешептываться и смеяться с другими продавщицами. За неделю, что Айша провела в Таиланде, у нее сложилось впечатление, что женщины здесь постоянно смеются и шепчутся, но это не следует воспринимать как неуважение или грубость. Хотя ее лично поведение таиландок чертовски раздражало. Ей всегда казалось, что они потешаются над ней.

Она сняла с вешалки одну из юбок, повертела ее в руках. Ткань на ощупь была тонкая, мягкая, приятная, а вот узор представлял собой причудливый водоворот сливающихся один с другим цветов радуги. Боже, какая безвкусица. Индия ей больше импонировала; назойливое, порой возмутительное поведение жизнерадостных индийских торговцев ей нравилось больше, чем легкомысленная почтительность улыбчивых тайцев. Айша устремила взгляд в проход. К ней направлялась другая продавщица. Она повернулась и быстро вышла из магазина. Индийские ткани, вне сомнения, гораздо качественнее.